Путь мертвеца

Гомес обтер нож о штанину Джонни Картиджа и бесшумно покрался к лагерной стоянке мексиканцев. Находясь еще на значительном расстоянии от лагеря, он услышал мирное похрапывание многих людей. Он задумал убить дрожащих от холода мексиканских часовых и забрать их ружья, но когда понял, что большая женщина не спит, изменил свое решение. Ему не хотелось, чтобы большая женщина догадалась о его присутствии. В предыдущую ночь, отдыхая в маленькой пещере, он увидел змею, хотя в такие холода змеи не ползают. Хуже того, позднее, уже в полночь, он услышал уханье совы, хотя совы в этих местах вообще не водятся. Он сразу догадался, что это, должно быть, большая женщина бледнолицых накликала змею и старую сову в места, где их отродясь не бывало. И он понял, что большая женщина — настоящая колдунья, поскольку только ведьма осмелится пройти по этим местам с такой оравой мужиков.

Гомес знал также, что большая женщина принадлежала Медвежьему Хвосту, а Медвежий Хвост был великим человеком, может, даже шаманом. Гомес сразу же ушел от лагеря подальше — он не хотел, чтобы колдунья узнала, что он был здесь. Если она узнает, то может снова призвать сову, а когда услышишь уханье совы дважды — непременно умрешь.

Гомес обошел лагерную стоянку и удалился на несколько миль от нее, туда, где ждали два его сына. Один из них обнаружил днем волчье логово, они поймали волчат, развели костер и зажарили их. Гомесу захотелось отведать волчонка — его мясо придает хитрости и защитит от совы и колдуньи, той большой женщины, которая отправилась в путь вместе с Медвежьим Хвостом.

2

Длинный Билл Коулмэн чуть с ума не сошел, когда понял, что Джонни Картидж ночью ушел от него. Он считал себя виновным в том, что не уследил за другом.

— Думаю, он просто отправился походить, чтобы хоть немного согреться, — сначала говорил он. — Мне следовало бы греть его получше, но без огня что я мог сделать?

Длинноногий же не думал, что Джонни Картидж пошел ночью всего лишь прогуляться, чтобы согреть озябшие ноги, да и капитан Салазар тоже так не считал. Они заметили, что в нескольких сотнях ярдов к востоку от них в небе кружат четыре ястреба-канюка.

— Билл, он ушел умирать — ему осточертело мерзнуть, — сказала Матильда, прежде чем Гас и другие выложили свои соображения по поводу летающих канюков. В тот день было еще холоднее, нежели в предыдущий. И рейнджеры, и мексиканцы — все здорово мерзли.

Салазар разрешил техасцам сжечь жалкие остатки топлива, но на маленьком огоньке нельзя было даже сварить немного кофе. Огонек затух, единственным источником тепла теперь у них осталось собственное дыхание — люди столпились в кружок и дули себе на ладони.

Увидев канюков, Длинный Билл сразу понял, что это значит, и его пришлось удерживать силой, чтобы он не помчался хоронить своего друга.

— Билл, ястребы уже вьются над ним, — уговаривал его Длинноногий. — Так или иначе, у нас нет ничего такого, с помощью чего мы можем похоронить его. Мы с Гасом сходим и посмотрим, что там произошло.

— Ладно, отправляйтесь и посмотрите, — разрешил Салазар. — Но торопитесь. Долго ждать мы не можем.

Увидев растерзанное тело Джонни Картиджа, Гас отвернулся. Длинноногий же, наоборот, отпугнув канюков, подошел поближе и стал пристально рассматривать труп. То, что он увидел, его не обрадовало. Горло у Джонни оказалось перерезанным, а половые органы отрезаны напрочь. Конечно же, не канюки перерезали ему горло и не они кастрировали его. Длинноногий обошел тело вокруг, надеясь отыскать следы — что-то такое, что позволило бы ему прикинуть силу вероятного противника. Если здесь побывало несколько апачей — это одно дело. Тогда это значило бы, что отныне никто из них не может спать спокойно, пока они находятся на землях апачей. Но если Гомес настолько обнаглел и самоуверен, что не боится подходить к лагерю в одиночку, воровать лошадей и ослов и убивать рейнджеров или солдат, тогда им противостоит кто-то не менее могучий и коварный, чем Бизоний Горб, кто-то такой, кого они, по всей видимости, одолеть не смогут.

Пока Гас стоял, отвернувшись и стараясь удержаться от рвоты, Длинноногому припомнился его сон, приснившийся, когда они стояли биваком на берегу Пекоса. Ему снились тогда Бизоний Горб и Гомес, едущие рядом верхом и договаривающиеся о совместной войне против всех, стоящих на их пути — мексиканцев или белолицых. И вот теперь этот сон стал своеобразной явью, хотя эти два индейских вождя и разделены пространством в сотни миль и, возможно, так никогда и не встретятся.

Бизоний Горб уже поубивал немало рейнджеров там, в прериях, а вот теперь Гомес режет их здесь, в пустыне Нью-Мексико. Если эти два вождя племен команчей и апачей когда-нибудь объединят свои силы, то разрозненные отрядики мексиканцев и техасцев, забредшие вглубь холодной пустыни, никогда не обретут шансов на победу. И техасцы, и мексиканцы будут лишь проливать кровь зазря, как этот одноглазый бедолага Джонни Картидж, валяющийся с перерезанным горлом и вырезанными половыми органами на потеху индейцам.