Путь мертвеца

— Я знаю, что они редко влюбляются в легкомысленных парней, — ответил Длинный Билл. — Если бы влюблялись, я давно бы женился. Но я не женат и потому собираюсь один встречать очередную холодную ночь.

— Вот видишь, он прав, — заметил Длинноногий. — Матти нравится Вудро именно потому, что он практичен и продумывает все до мелочей.

— Ого, да я вижу, вы оба знаете все, — фыркнул Гас, пошел к Матильде и тяжело плюхнулся рядом с ней.

— Матти и ее ребятки, — улыбнувшись, сказал Длинноногий Длинному Биллу. — Сомневаюсь, что она намерена остаться матерью сразу двух молокососов, когда пойдет на запад с таким грузом.

Длинному Биллу не хотелось вообще поднимать вопрос о материнстве. Его собственная мать умерла от лихорадки, когда ему только-только исполнилось десять лет — и с тех самых пор он тосковал по ней.

— Если бы мама была жива, — говорил он с грустным видом, — думаю, я бы никуда не уходил из дома и занимался бы фермерским хозяйством. Она пекла нам пироги с фруктовой начинкой, когда была еще здорова. С той поры мне не доводилось пробовать таких вкусных пирогов.

— Надеюсь, тоска по этим пирогам закончилась, — заявил Длинноногий. — Мне не хочется даже думать про пирог с фруктовой начинкой и печеную картошку, пока мы не возвратимся в те места, где люди едят по-нормальному.

Коровьи туши обглодали до последней косточки в течение двух дней, а к утру третьего дня у них опять не осталось съестного. Однако они не унывали. Увидев диких уток, многие уверились, что уже подходят к краю пустыни. Техасцы начали разговоры о рыбной ловле и охоте на дичь, о свинине и курятине с такой уверенностью, будто еда сама свалится с неба.

Салазар слушал этот треп с мрачным видом.

— Сеньоры, Пустыня смерти еще не кончилась, — напомнил он. — Нам еще идти и идти до Лас-Крусеса. Когда доберемся туда, голодать больше не будем.

Еще целых три дня они шли по пустыне и не видели ни одного животного; вода, правда, была, но топливо не попадалось. К вечеру второго дня у них почти кончился кофе. Он теперь получался жидким-прежидким — почти бесцветным.

— Будь у меня газета, я бы всю ее перечитал до последней строки в поисках рекламы этого кофе, — промолвил Длинный Билл, искоса заглядывая в чашку.

— А я и не знал, что ты умеешь читать, Билл, — съязвил Длинноногий.

Длинный Билл был в замешательстве: по правде говоря, читать он не умел. Обычно если ему случайно попадала в руки газета, он просил какую-нибудь проститутку прочитать ее.

Колл испытывал голод, как и все другие в отряде, но благодаря смастеренному Матильдой костылю он воспрянул духом, хоть костыль и оказался неказистым и вскоре здорово натер ему кожу в подмышке. Однако не нашлось ничего, что можно было бы подложить. Тогда Матильда предложила разорвать на полоски свою рубашку и сделать из них подушечку, но Колл отказался. К концу третьего дня плечо у него ломило не меньше, чем ногу. Матильда, устав от его упрямства, оторвала от своей рубашки изрядный лоскут и подложила его на упор костыля вместо подушки, пока Колл спал.

Но даже с костылем Колл все равно отставал от группы техасцев. Он, правда, не плелся в самом хвосте колонны — позади него всегда ковыляли трое самых слабых из числа солдат-сопляков. Хотя Колл и не знал испанского языка, он все же перестал считать мексиканских мальчишек чужими и врагами. Они, как и техасцы, голодали и мерзли; он не думал, что они могут застрелить его, даже когда плелся, прихрамывая, позади всех и вроде мог бы убежать.

Время от времени он оглядывался, чтобы убедиться, что та тройка следует за ним. Он опасался, что они могут упасть и умереть, и понимал, что в таком случае никто не придет к ним на помощь — Салазар не разрешит останавливаться. Апачи не тревожили их четыре ночи подряд; в разговорах вокруг лагерного костра утверждалось, что они оставили их в покое либо решили, что преследовать такую жалкую кучку людей лучше не стоит. Лошадей у них больше не было, оставалось только оружие.

Но капитан Салазар не разделял оптимизма техасцев относительно Гомеса.

— Если он прекратил нападать, то лишь потому, что занят сейчас другими делами, — разъяснял он Длинноногому. — А когда переделает другие дела, начнет снова нас преследовать и всех постепенно поубивает. Не думаю, что он нападет на нас сразу, скорее, станет выжидать и убирать по одному.

Салазар выставлял на охрану усиленные посты, на что был мастак, зная при этом, что даже при усиленной охране половина его солдат заснет на своих постах. Но вот минуло четыре дня, а по утрам трупов солдат не находили.

— Если бы он следил за нами, четыре ночи выжидать не стал бы, — предположил Длинноногий.

Трое мексиканских солдат, ковылявшие за Коллом, валялись мертвые с двумя стрелами в теле у каждого. Они лежали лицами вниз, одетые.

— Хоть не перерезали горло, — проговорил Длинный Билл.

— Он просто торопился, — решил Салазар. — Ему важно было уложить капрала Колла, и он почти сделал это. Вы очень счастливый человек, капрал. Думаю, что это был все-таки Гомес, а он редко когда мажет.