Путь Моргана

— Здесь я хочу построить запруду, Морган. Берега ручья довольно пологи, чтобы устроить пруд для орошения огородов и садов, которые разобьем ниже по течению. Надеюсь, когда-нибудь возле запруды будет установлено водяное колесо и выстроена мельница. А пока мы мелем зерно ручными жерновами. Но настоящий мельничный жернов ждет дня, когда мы пустим его в ход. Будь у нас волы или мулы, мы могли бы воспользоваться им уже сейчас. Жернов могли бы вращать и мужчины, по их здесь слишком мало. Остается лишь набраться терпения и ждать. — Он развел руками. — Как видишь, амбар уже почти достроен, а на южном берегу ручья я намерен выстроить второй амбар, побольше, и скотный двор. Соленый ветер с моря — наша беда, Морган. Он губит все живое, за исключением сосен, льна да местных деревьев. Кстати, я нашел лен: болваны из Порт-Джексона не сумели описать, как выглядит это растение, только и всего. Он дает превосходное волокно, но ткать из него парусину мы еще не пробовали. — Он снова довольно засмеялся и вернулся к разговору о долине Артура: — Так вот, о соленых ветрах. Мы нашли более подходящее место для овощей, чем холм, обращенный к острову Филлипа. Я попытался защищать растения ширмами, но они оказались бесполезными. Значит, огород придется переносить в долину.

И Кинг вдруг ушел — вероятно, вспомнив о каком-то неотложном деле. Ричард остался один посреди долины Артура.

Погода переменилась, небо грозило дождем. Несмотря на желание прогуляться по долине и осмотреть ее, Ричард рассудил, что будет благоразумнее вернуться в Сидней-Таун. И действительно, едва он вошел в дом, как небеса разверзлись, хлынул дождь. Джо прибежал с огорода, преследуемый по пятам Макгрегором. Ричард впервые задумался о том, как он будет работать в дождливые дни до тех пор, пока на лесопилке не появится навес или крыша. Прежде в свободное время он был бы рад почитать, но теперь, когда его перестал мучить голод, накопившуюся энергию надо было куда-то девать. Дождь оказался теплым. Ричард покинул дом, оставив довольного Джо лежать на кровати в обнимку с псом и что-то напевать себе под нос.

Ричард шел по тропе, не сняв башмаков: его предупредили, что здешние камни острые как бритва и больно ранят ноги. Полукруглый Черепаший залив смотрелся в дождь не менее соблазнительно, чем в солнечные дни: песок на берегу был чистейшим, вода — прозрачной, к самому берегу подступали величавые сосны. Стащив мокрую одежду, Ричард бросился в воду и обнаружил, что в дождь она становится теплее, чем в солнечные дни. Наплававшись, он надел парусиновые штаны и башмаки, набросил на плечи рубашку и отправился на поиски укромного местечка, откуда он мог бы полюбоваться морем.

Стивену Доновану в голову пришла та же самая мысль, и Ричард нашел его на каменистом холме Пойнт-Хантер, где росло несколько сосен. Стивен смотрел вдаль, на риф и холм Пойнт-Росс на западе.

— Ты когда-нибудь видел такую красоту? — спросил Стивен.

Ричард свернул рубашку и сел на нее, обхватив руками колени. Дождь утих, подул южный ветер. У самого рифа бились приливные волны, закручиваясь в виде длинных конфет в атласной обертке, прежде чем разбиться, превратившись в облако белой пены. Ветер, порывами дующий в противоположном направлении, подхватывал клочья пены и рассеивал ее по воде белыми лентами и плюмажами.

— Нет, никогда, — откликнулся Ричард.

— Я все жду, когда из пены появится Афродита.

Небо на юге и западе посветлело, заходящее солнце позолотило облака, но вскоре снова начался тихий дождь.

— Это место заворожило меня, — признался Стивен со вздохом.

— А я целыми днями сижу на дне ямы с пилой на коленях, — ворчливо отозвался Ричард. — Как вам здесь живется?

— В роли надзирателя?

— Да.

— Эта работа мне не по душе. Ты помнишь Лена Дайера?

— Разве можно забыть такого мерзавца?

— Три дня назад он известил меня, что не собирается выполнять приказы какого-то петуха и убьет меня первым, как только поднимет бунт на острове. А следующим будет мой любовник, белокурый красавчик Ливингстон. Похоже, ему нравится слово «петух» — он употребляет его чаще, чем «мисс Молли».

— Это жаргон лондонских тюрем, — пояснил Ричард. Донован смотрел на него в упор. — Что же было дальше, мистер Донован?

— Почему ты перестал звать меня Стивеном? Теперь меня так зовет только Джонни. — Он съежился и втянул голову в плечи. — Я приказал дать ему сорок восемь плетей и поручил это дело рядовому Херитейджу. К счастью, Дайер еще не успел подружиться с ним, поэтому пехотинец не стал проявлять сочувствие. Фрэнсис, Пек, Пикетт и некоторые другие возмущались, пока не увидели, во что превратилась спина Дайера. — Наконец Донован отвел взгляд. Лицо Ричарда закаменело. — Надеюсь, теперь они убедились, что мужчина, предпочитающий себе подобных, вовсе не тряпка и не размазня. Я пятнадцать лет провел в море, я завоевал уважение и потому не собираюсь подставлять щеку таким подонкам, как Лен Дайер. И он понял это.