Путь Моргана

— Нет, я сбежал и украл второго. Но в то время в Уэльсе назревал бунт, поэтому никому не хотелось отправлять на виселицу валлийца даже в Монмуте, вот меня и помиловали, — объяснил Тэффи.

Ричард сразу почувствовал к Тэффи такое же расположение, как к Биллу Уайтингу и Уиллу Коннелли. Настроение валлийца менялось ежеминутно — так на поросший лиловым вереском склон холма то падают лучи солнца, то набегает тень. Впрочем, давние предки Ричарда тоже были родом из Уэльса.

Кузен Джеймс-аптекарь прибыл в Глостер как раз вовремя, пятого января, нагруженный мешками и ящиками.

— Акцизное управление выплатило тебе пятьсот фунтов в конце декабря, — сообщил он, отдышавшись. — Я привез шесть новых фильтров, пять из них — в медной оправе и с медными бл:юдами. Они пригодятся тебе для того, чтобы позаботиться о здоровье всех пятерых друзей.

— Пятерых друзей? — озадаченно переспросил Ричард.

— Джимми Тислтуэйт написал мне, что в плавучих тюрьмах заключенных разбивают на отряды по шесть человек, которым предстоит жить и работать вместе. — Об остальных подробностях жизни на судах Джеймс умолчал, не желая заранее пугать Ричарда. — Вот почему я привез еще пять новых сундуков с такими же вещами, как в твоем, но поменьше размером. А вот и твой ящик с инструментами.

Ричард присел и задумался, а потом решительно покачал головой:

— Нет, кузен Джеймс, инструменты я не возьму. В Ботани-Бей они мне понадобятся, но чутье подсказывает мне, что, если они останутся у меня сейчас, их отберут в пути. Пусть пока побудут у тебя, а когда ты узнаешь, на каком корабле меня повезут, то пришлешь их мне.

— А вот и книги от преподобного Джеймса. На этот раз он выбрал книги о географии и путешествиях. Они тяжелее, чем прежде, поскольку отпечатаны на обычной бумаге и переплетены в кожу. Но он считает, что книги тебе пригодятся и ты сумеешь довезти их до Ботани-Бей.

Покончив с практическими соображениями, кузен Джеймс-аптекарь надолго замолчал и поднялся.

— Ботани-Бей находится на другом конце света, Ричард, на расстоянии десяти тысяч миль по прямой и шестнадцати тысяч — если плыть на корабле. Боюсь, больше мы с тобой никогда не увидимся, и это так прискорбно! Как жаль, что тебе уготована подобная участь... Боже мой, Боже мой, Ричард! Помни: я до конца своих дней буду молиться за тебя, как и твои отец и мать и преподобный Джеймс. Бог не останется глухим к нашим мольбам, он убережет тебя. О Господи...

Ричард обнял его и расцеловал в щеки. Высвободившись из объятий, Джеймс покинул камеру, ни разу не обернувшись.

Ричард смотрел вслед кузену, пока он брел по коридору, вышел из тюрьмы, миновал грядки, направился к воротам, свернул за угол и пропал из виду. «И я буду молиться за тебя, кузен Джеймс, ибо я люблю тебя, как родного отца».

Лиззи Лок подошла к нему сзади и обняла за плечи. Собравшись с мыслями, Ричард созвал друзей к столу.

— Я вовсе не стремлюсь к власти, — объяснил он Биллу Уайтингу, Уиллу Коннелли, Недди Перроту, Джимми Прайсу и Тэффи Эдмундсу. — Мне уже тридцать семь лет, я самый старший из вас, однако я не гожусь в вожаки, и вы должны запомнить это. Каждому из нас придется черпать силы и мудрость в себе самом, и это справедливо. Но я получил образование, у меня есть знакомый в политических кругах Лондона, а также сведущий кузен-аптекарь в Бристоле.

— Я знаю его, — закивал Уилл Коннелли. — Это Джеймс Морган с Корн-стрит. Я узнал его, как только увидел. Кто бы мог подумать! Оказывается, у нашего Ричарда Моргана есть влиятельные друзья!

— Да, вполне. Но сначала выслушайте меня: на кораблях заключенных разбивают на отряды по шесть человек в каждом, им предстоит жить и работать вместе. Я предлагаю образовать такой отряд, прежде чем надзиратели сделают это за пас. Вы согласны?

Товарищи Ричарда охотно закивали.

— Нам повезло, что всего нас двенадцать человек. Остальные шестеро молоды, если не считать Айка, который предпочитает общество молодежи. Я посоветую Айку образовать второй отряд вместе с его друзьями. В случае чего на корабле мы сможем заступаться друг за друга.

— А ты ждешь неприятностей, Ричард? — нахмурился Коннелли.

— Откровенно говоря, не знаю, Уилл. Похоже, мне чего-то не договаривают. Здесь мы все равны, все мы с запада. Но в плавучей тюрьме всех каторжников соберут вместе.

— Понимаю, — посерьезнел Билл Уайтинг. — Лучше заранее решить, как нам быть дальше. Еще немного — и будет поздно.

— Кто из вас умеет читать и писать? — спросил Ричард.

Руки подняли Коннелли, Перрот и Уайтинг.

— Значит, четверо. Отлично. — Он указал на пять сундуков, стоящих рядом с ним на полу. — Теперь о другом: в этих сундуках есть вещи, которые помогут нам остаться здоровыми, к примеру, фильтры.

— О, Ричард! — со смехом воскликнул Джимми Прайс. — Эти чертовы камни стали для тебя символом веры! Лиззи права: ты похож на священника во время мессы!

— Мой символ веры — здоровье, — возразил Ричард и обвел строгим взглядом товарищей. — Уилл и Недди, как вы ухитрились прожить целый год в бристольском Ньюгейте?