Путь на эшафот

– Разврат не красит, – заметила Анна.

Маленький рот Генриха растянулся в улыбку.

– Не хотелось бы мне иметь его репутацию!

Потом она стала развлекать его, передразнивая короля Франции, пересказывая то, что он говорил ей и что она ему отвечала. Король хохотал и был безмерно счастлив.

Утром Франциск прислал Анне подарок – украшение. Генрих стал рассматривать его и решил, что стоит оно очень дорого. Он тоже пожелал сделать Анне подарок.

И он осыпал ее драгоценностями, принадлежавшими ему самому, Катарине и даже его сестре, Марии Саффолк. Король был влюблен, как никогда.

Когда пришло время покидать Кале, подул сильный ветер, и было опасно пересекать канал. Анна вспомнила о своем пребывании в Лувре. Но тогда она была маленькой семилетней девочкой, прислушивавшейся к разговорам взрослых и пытавшейся понять законы жизни. Было приятно вспоминать об этом, зная, как высоко она поднялась с тех пор.

Они проводили дни за игрой в кости и карты. Король много проигрывал, а Анна почти все время выигрывала. Но если бы она и проигрывала, король платил бы ее долги. Одним из партнеров по игре был красивый молодой человек по имени Фрэнсис Вестон. Анне он очень понравился, и она ему тоже. Днем они играли, а вечером танцевали. Они хохотали во время игры, особенно когда играли в игру под названием «Папа Юлиан». Это была любимая игра при дворе, построенная на марьяжах, интригах, в которой самой главной картой был Папа. Игра казалась им интересной в связи с приближавшимся разводом и связанными с этим событиями. Анна была весела. Ей никогда еще не было так хорошо с тех пор, как она решила взойти на трон.

Старый год подходил к концу, приближалось Рождество, но Папа был непреклонен. Спокойствие предвещало бурю. Вот уже четыре года Анна была любовницей короля, и теперь, на Рождество 1532 года, она все еще ожидала королевского трона.

Она была бледной, не находила себе места.

– Ты расстроена, дорогая? – спросил ее король.

– Многое меня расстраивает, – ответила ему Анна.

Король разволновался.

– В чем дело, дорогая? Скажи мне. Я попробую тебе помочь.

И она прямо ответила ему:

– Я боюсь, что тот, кто должен будет взойти на трон после Вашего Величества, окажется незаконнорожденным ребенком.

Генрих был вне себя от новости, имевшей такое важное значение. Анна беременна! Он больше всего в жизни хотел мальчика. И если бы они поженились, то у него был бы сын, давно бы был, – ведь она не хотела иметь детей до тех пор, пока не станет королевой. Итак, Анна носит ребенка, его ребенка! Его сына! Который станет королем Англии!

– Клянусь Богом, – воскликнул король, – он будет королем!

Он стал нежен и заботлив по отношению к Анне. Тело, в котором развивался его сын, стало для него вдвойне дорогим.

– Не волнуйся, душа моя. С волнениями все будет покончено. Заявляю тебе, что не потерплю больше никаких отсрочек. Я освобожусь от этого ханжи, Папы, или же прольется много крови!

Анна улыбалась. Как хорошо, что это произошло. Это заставит его наконец решиться. Она же, со своей стороны, твердо решила, что ее сын будет рожден в браке. Генрих был такого же мнения.

Он прекрасно помнил, какое раздражение вызывал у него его сын, герцог Ричмонд, этот прекрасный мальчик, так на него похожий, который, если бы он родился от Катарины, избавил бы его от многих волнений. Нет, такое не повторится!

Он решил вызвать Кромвеля. Следует повидаться с Крэнмером – он такой дотошный, все изучит и найдет пути. Я должен быстро получить развод. Анна беременна сыном.

Решимость Генриха смела на пути всех, выступавших против. Никто, кто дорожил своим будущим и хотел сохранить голову на плечах, не смел ему возражать. Те же, кто работал на него, знали, добейся они успеха, будущее им обеспечено.

Уорхем умер в августе, и на смену ему пришел, конечно же, Крэнмер, человек, который, когда впервые зашел разговор о разводе, занял правильную позицию. Таким образом архиепископство Кентерберийское оказалось в хороших руках. Смелый план Кромвеля, имевший целью отделить Англию от Рима, вначале казался слишком опасным, но теперь это было единственное возможное решение. Кромвель, в противоположность многим, не страдал от предрассудков и не боялся возможных последствий. К тому же, он был не слишком разборчив в средствах. Он мог в любое время выступить против Рима, если этого захочет его повелитель. Что потеряет Генрих от этого отделения? – задавал он вопрос королю. Ничего. А выиграет многое!