Путь на юг

– Значит, численность фаланги нам неизвестна, – констатировал бар Кирот, подняв глаза на верховного стратега. С каждой минутой этот молодой военачальник нравился Одинцову все больше и больше; похоже, он умел задавать неприятные вопросы и делать из них правильные выводы.

Сардары зашумели, и бар Нурат резко стукнул по столу рукоятью кинжала, требуя тишины.

– Выступаем на рассвете, – повелел стратег. – Марш до полудня, потом, когда наступит жара, обед и отдых. – Он повернулся к адъютанту: – В разведку послать первую алу джейдских стрелков. Пусть выберут место для стоянки у воды. После трапезы и отдыха, – бар Нурат окинул соратников внимательным взглядом, – идем дальше в боевом порядке. Кирот, ты поведешь первую линию, три орды своих сопляков. – Одинцов понял, что военачальник говорит о молодых солдатах, отслуживших всего пару лет. – Я пойду со второй и третьей линиями, с ордами из Джейда, а бар Ворт возглавит четвертую, ветеранов. Центр и левый фланг держим мы, справа ударят хайриты.

– Значит, обычный порядок? – подал голос один из джейдских сардаров, бар Сейрет, рослый воин с суровым лицом.

– Да. – Ударом кинжальной рукояти стратег словно припечатал это твердое «да» к столу. – Первая линия сомнет их метателей дротиков и отступит под натиском тяжелой пехоты. Вторая и третья будут удерживать фалангу, пока хайриты не зайдут ей в тыл. Ветераны вступят в бой, когда шестиноги начнут топтать черномазых сзади.

– Немногие из моих сопляков останутся в живых, – с хмурым видом пробормотал молодой Кирот.

– Так было всегда. – Бар Ворт пожал плечами. – Кто выживет, когда-нибудь будет стоять в четвертой линии.

Одинцов склонился к уху Ильтара и шепнул:

– Ваши всадники уже встречались с фалангой? С копьеносцами Ксама?

– Не слишком часто, брат.

– И с каким успехом?

– По-разному, – чуть заметно усмехнулся военный вождь. – То мы их, то они нас… Смотря сколько их было в строю.

Одинцов удовлетворенно кивнул головой, больше не прислушиваясь к замечаниям сардаров, кратким приказам бар Нурата и плеску вина, хлынувшего в кубки. Он уже понял, что эти люди, при всем их очевидном опыте и профессиональной выучке, не умели рассчитывать время и силы. Если панцирных ксамитских копьеносцев будет немного, хайриты успеют опрокинуть их тылы, а ветераны Айдена довершат разгром. В противном же случае фаланга разделится, одна половина свяжет отряд Ильтара – достаточно и часа! – а другая превратит айденские орды в кровавую кашу.

Сардары, прихлебывая кислое вино, уже выясняли детали – с каким интервалом должны следовать полуорды, сколько брать запасных щитов и где оставить обоз. Бар Кирот угрюмо молчал и вина не касался. Что до Одинцова, то он размышлял над тем, стоит ли вмешиваться. Пассивность была не в его характере, но сейчас он прекрасно знал причину своей нерешительности. Те из сардаров, кто знал или слышал про Арраха бар Ригона, столичного щеголя, повесу и забияку, не слишком-то доверятся его советам. Дурная слава! И вот результат: почти три месяца он в Айдене, а что успел сделать? Чего добился? Переспал с тремя девушками, прикончил шайку бар Гайта да удостоился звания аларха! Правда, в Хайре его приняли с почетом…

Одинцов стиснул челюсти. Если он хочет отвоевать очко у судьбы, действовать надо немедленно! Впервые с момента появления в этом мире он стоял в преддверии крупных событий; здесь и сейчас, за этим столом, решался исход завтрашней битвы. Кстати, напомнил он себе, речь идет и о его собственной шкуре.

Кулак поднялся словно против его воли. Грохот, звон подпрыгнувших кубков, красные винные пятна на карте… Одинцов встал.

Двадцать пар глаз в удивлении уставились на него. Наконец бар Ворт сочувственно спросил:

– Что, хлебнул лишнего, парень? – Красная физиономия сардара была подтверждением, что сам он уже изрядно приложился к кувшину.

– Закрой рот, старый пьянчуга! – рявкнул Одинцов. Он вдруг забыл о Рахи, забыл, что находится в теле юнца, забыл о его сомнительной славе; над столом высился Один, грозный бог войны, многоопытный военачальник и боец, повидавший такое, чего этим людям не могло присниться в самом страшном сне. Вероятно, командиры айденского войска почувствовали странность происходящего; разговоры и звон кубков смолкли. Бар Нурат, однако, остался невозмутим. Щелкнув пальцами, он отдал краткий приказ:

– Выбросить болвана вон!

За спиной Одинцова как по волшебству выросли два широкоплечих телохранителя и попытались заломить ему руки за спину. В их движениях ощущалась большая сноровка, вырабатываемая только долгой практикой; очевидно, им не раз приходилось очищать штабной шатер от подгулявших офицеров.

Одинцов резко двинул локтем вверх, и один из стражей осел на пол, придерживая челюсть. Через миг второй пулей вылетел из палатки от могучего удара и растянулся у входа. Ильтар гулко захохотал. Глаза бар Нурата округлились, он начал приподыматься.