Путь на острова

Длинное тонкое чирукское копье вонзилось ему между лопаток, сбив с ног, и уронив лицом в землю. Джибраль попытался подняться на ноги, встал на колени, и снова уткнулся в траву, теперь уже окончательно.

И снова я рявкнул — стоять! — но теперь уже для всех остальных. Слава богу, меня послушались. А может, все не хуже меня понимали, что поодиночке нам верная смерть.

До валунов, за которыми я рассчитывал укрыться, оставалось всего ничего, когда произошло неожиданное: справа от нас, из кустов, показавшихся Джибралю спасением, выскочили чируки, явно поджидавшие, когда мы с ними поравняемся, чтобы ударить во фланг нашего короткого строя.

Мы с Обстом оказались к ним самыми ближними, и потому их атака пришлась прямо на нас. Не знаю, смог бы я удержать себя в руках, и не броситься под защиту таких близких камней, если бы не Обст. Он, вместо того, чтобы отпрянуть от внезапно появившихся дикарей, сделал большой шаг, почти прыжок им навстречу. Поднырнув под руку с копьем ближнего из них, Обст обрушил тяжеленый знак Коллегии следующему, угодив в голову, украшенную птичьими перьями, воткнутыми в волосы. И тут же, разворачиваясь, ударил в затылок того чирука, с чьим копьем только что разминулся.

У меня получилось. Получилось отвести удар копьем заплечным мешком. Дальше рука с саблей как будто сама по себе нанесла удар чируку, попытавшемуся снова воткнуть в меня копье. Удар получился несильным, я очень опасался провалиться вперед, но хватило и его.

Где-то за спиной раздавались звуки боя, но было не до них. На двоих с Обстом у нас оставалось еще трое чируков, и один из них выглядел настоящим головорезом. Огромного роста, весь покрытый замысловатыми татуировками, с рваным шрамом, пересекающим всю его грудь, одним видом он вызывал к себе ужас. Мне очень повезло, что чирук бросился не на меня. Не знаю, хватило бы ли у меня мужества сразиться с ним, слишком уж устрашающе он выглядел. Вероятно, в той части Коллегии, к которой принадлежит Обст, учат великолепно, поскольку окудник разделался с этим гигантом всего двумя ударами. Я и сам не сплоховал, покончив с другим противником единственным выпадом в грудь. Дальше мы уже вдвоем с Обстом быстро заставили завалиться на землю третьего чирука, и бросились на помощь к своим. А им приходилось туго.

Чируков было больше чем вдвое, и против троих матросов с «Иоахима Габстела» оставалось пять дикарей. Двое дикарей корчились уже на земле, и еще один лежал на ней в нелепой позе, неестественно вывернув голову.

— Держитесь, — крикнул я, чтобы закашляться от так некстати сорвавшегося голоса.

Затем вздрогнул, увидев как Кемир, с пробитой насквозь стрелой головой, охаживает арбалетом одного из чируков. Кемир, отбросив от себя врага мощным толчком ноги в грудь, оказался ко мне боком, и только тогда я увидел, что стрела пробила ему щеку, застряв в ней где-то на половине своей длины.

«Показалось, как тогда у Родрига», — почему-то вспомнилось мне, перед тем как достать одного из дикарей ударом в голую изрисованную спину. Достать самым кончиком лезвия, но тот, не ожидавший удара сзади, отпрянул, и тут же получил саблей от Тлисора удар такой силы, что череп оказался раскроенным напополам.

Остальные дикари, вероятно, не ожидавшие такого яростного сопротивления, отпрянули назад, назад, наконец-то позволяя нам сделать то, к чему мы все время стремились — укрыться между камней.

Навигатор опять лежал на земле, куда его положил, почти бросил Кандир, когда завязалась схватка. Габстела у меня получилось подхватить с земли едва ли не на ходу, я даже успел удивиться, как легко мне удалось поднять его далеко не тщедушное тело.

— За мной! — крикнул я, уже на бегу, повернувшись к дикарям спиной, потому что пятиться назад с такой тяжестью бесполезное дело. Глаза заливал жгучий пот, ожидание того, что вот-вот мне в спину вонзится копье, свело лопатки так, что им стало больно. И надежды на то, что ее прикроет мешок с мешками, который я умудрился накинуть перед тем как подхватить с земли Иоахима, не было никакой. Сзади раздавался топот матросов «Иоахима Габстела», что-то орущих на ходу. Еще визжали чируки, словом, шума хватало.

Забежав за огромный валун, я прижался к нему спиной, пытаясь перевести дыхание и заставить успокоиться ходившие ходуном ноги.

— Давайте, капитан, — услышал я.

Это Кемир, с залитым кровью лицом и грудью, подхватил у меня из рук тело навигатора Габстела.

«Смотри-ка, не смотря ни на что, он так и не бросил арбалет. Какой молодец!», — удивился я, разглядывая его рану.

Стрела вошла Кемиру у самого уголка рта, чтобы выйти где-то за ухом, и немудрено, что со стороны казалось — она пробила ему голову насквозь.

Кемир осторожно положил Габстела на землю, выбрав среди камней пятачок, заросший травою.

— Жив он? — спросил я, на что Кемир коротко ответил: «Дышит».

— Давай, я тебе стрелу вытащу, — потянувшись к нему, только сейчас увидел зажатую в руке саблю.

«Надо же, я и забыть-то о ней забыл, но смотри-ка ты, тоже ведь не выронил».