Путь на север

Поезд замедлил ход, колеса стучали реже, Кришан заприметил хижины, домики вдоль путей, выцветшие плакаты различных тамильских политиков, налепленные на стены из рифленой стали, и понял, что они наконец-то прибыли в северную провинцию. По городу поезд ехал недолго: показался вокзал, поезд плавно затормозил, миновав табличку с надписью «ВАВУНИЯ» в начале платформы. Немногие оставшиеся пассажиры (молодая тамильская пара с ребенком, мусульманин средних лет, два солдата) встали, взяли пожитки и вышли на платформу, где не было ни души, кроме начальника станции, одного солдата и трех вооруженных полицейских. Посмотрев в противоположное окно на другую платформу, где кучка людей дожидалась поезд на юг, в дальнем ее конце Кришан заметил большой свеженаклеенный плакат: на левой его половине красовалось бурное море под черными тучами, готовыми разразиться дождем. С волнами боролась — того и гляди утонет — утлая рыбацкая лодчонка, посередине плаката краснела жирная надпись на тамильском: «НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИТСЯ: ВЫ НИКОГДА НЕ СТУПИТЕ НА БЕРЕГ АВСТРАЛИИ». Правая, черная часть щита была густо исписана белыми буквами, Кришан сперва не понял ни слова, хотя, когда поезд рывком тронулся и вагон проехал мимо плаката, Кришан все-таки разобрал несколько строчек: там говорилось, что торговцы людьми обманом наживаются на тех, кто хочет перебраться в Австралию, что Австралия уже не принимает тех, кто пытается попасть в нее на лодках, что австралийский флот отправляет обратно в открытое море все лодки, попытавшиеся приблизиться к австралийскому берегу. Кришан слышал подобные объявления по нескольким тамильским телеканалам и радиостанциям, обычно их крутили во время рекламных пауз в прайм-тайм, поздно вечером и ночью, а вот на щите Кришан подобное объявление видел впервые и знал, что неслучайно его разместили именно в Вавунии, первой остановке в тамильской части страны. Власти Австралии тратили на подобные объявления десятки миллионов долларов, не только в Шри-Ланке, но и в других государствах с большим количеством перемещенных лиц, в частности в том же Ираке, Афганистане и Бангладеш, надеясь обратить вспять приток людей, пытавшихся совершить долгое и опасное путешествие на лодке. Трудно сказать, был ли толк от этих объявлений, потому что большинство соглашавшихся на подобную авантюру не останавливали ни заоблачные суммы, которые приходилось платить посредникам, ни опасности путешествия длиною в тысячи миль по морю на ветхих рыбацких суденышках, ни необходимость неделями тесниться в нечеловеческих условиях с другими беженцами. Такие люди пускались в путь, отдавая себе отчет, что их шансы достичь Австралии невелики, что если даже они уцелеют, их, скорее всего, на долгие годы посадят в центр для нелегальных иммигрантов. Большинство из этих людей в войну лишились всего, и даже если их не грабили, не насиловали, не пытали и не сажали в тюрьму, они все равно навидались немыслимых зверств, и жизнь на родине сделалась для них невыносимой. Наверное, правда, что некоторые травмы до смерти не избыть и не убежать от них, но травма, насколько знал Кришан, неизменно связана с условиями, в которых ее получили, с определенными звуками, образами, языками, временем суток, в результате чего люди зачастую не могли оставаться там, где стали свидетелями насилия. Кришан читал, что человека, попавшего в серьезную автоаварию, зачастую трудно убедить вновь сесть в машину, большинство таких людей предпочитают впредь по возможности пользоваться иными средствами транспорта, и если уж люди после аварии ведут себя подобным образом, насколько сложней убедить их оставаться там, где их бомбили, где они своими глазами видели продырявленные трупы и оторванные конечности? Даже если эти люди нигде больше не бывали и до тех пор не планировали уезжать, даже если в этих местах веками жили их предки, как убедить этих людей не рисковать жизнью, не пытаться эмигрировать в чужие страны, подальше от тех мест, где они перенесли травму, пусть они и знают, что могут погибнуть в пути, пусть они и знают в глубине души, что большинство людей в Австралии, Америке и Европе никогда не будут относиться к ним со всем уважением, как равные к равным?