Путь на запад

Пленные двигались колонной по четыре. Зябко кутаясь в какие-то хламины, медленно переставляя ноги, они шли в окружении конвойцев и занимали всю свободную от завалов проезжую часть дороги.

Развернуться тут было негде. Поэтому хочешь не хочешь, приходилось ждать, пока их прогонят мимо нас.

– Может, пока стоим, перекурим? – спросил Сафонов.

– Давайте, – согласился я.

Такая же дельная мысль посетила и тех, кто ехал в грузовиках. Водители и старшие стоявших перед нами автомашин дружно скучковались и затянулись табачным дымом.

Один из офицеров в сильно поношенной, в паре мест прожженной шинели с новенькими, недавно введенными для частей НКО[167] погонами старлея[168] показался мне смутно знакомым. Пришлось покопаться в памяти. Она не подвела, услужливо подсказав, кто это и как его зовут – «земляк» – Рома Крупин. Почти одногодок, 20-го года рождения. Летом сорок первого он был младшим лейтенантом и командовал ротой[169] в 1-м батальоне нашего 333-го стрелкового полка. Мы несколько раз виделись на построениях и столько же сидели за столиком в столовой комсостава. Он тоже меня узнал – во всяком случае, внимательно разглядывал. Что мучить человека сомнениями? Тем более что я был рад увидеть знакомого.

Подошел, обнялись. У меня во фляжке с собой было, и мы с ним, укрывшись от ветра за кузовом ближайшей автомашины, пропустили по маленькой за встречу. Разговорились.

Оказалось, что он все еще служил в нашем полку. Замкомбата.

Колонна машин, стоявшая перед нами, полковая.

– Войну встретил вне крепости, на берегу Буга в укрепрайоне, – рассказал Рома. – Нам повезло. Во-первых, тем, что обороной полка руководил полковник Матвеев. Во-вторых, у нас-то боеприпасы и оружие были[170], а у других всего по паре патронов на брата нашлось. Да и с оружием у них проблем хватало – оно на складах и оружейках в крепости осталось. Всего по одному взводу на роту вооружены были. Комполка дал команду, чтобы мы с соседями боеприпасами поделились. В-третьих, конский состав сохранился[171] – мы раненых до последнего эвакуировать могли да и свои уцелевшие орудия вывезли[172].

Немцы против нас бросали артиллерию и авиацию. Дважды танками атаковали, но наши противотанкисты пять их танков сожгли. Остальные отступили. Наш батальон почти полностью там, на берегу Буга, навсегда остался. Да и остальные подразделения тоже большие потери понесли. К обеду немцы через соседей прошли, нас обошли и выбили с занимаемых позиций. Тем не менее мы отступали от рубежа к рубежу. До вечера врага задержали. К ночи от полка остались лишь отдельные отряды, которые и отступали к Жабинке. Особиста нашего помнишь?

– Конечно. Как его забыть. Старший лейтенант Горячих Дмитрий Ильич. Он мне рекомендацию в партию давал.

– Мы его в Жабинке встретили. Он собрал все знамена гарнизона и с небольшим отрядом бойцов, с боем, прорвался из крепости, до того как немцы ее полностью блокировали[173].

На следующий день остатки полка в контрударе по врагу участвовали. Хотели к Бресту на помощь прорваться. Да где там! Немцы к тому времени уже свои основные сила через Буг переправили. Авиацию свою на нас натравили. Этим и остановили нас. Вынудили вновь отступать в направлении Кобрина. Комполка Дмитрий Иванович собрал вокруг себя остатки полков нашей дивизии, совпартработников и железнодорожников, что из Бреста прорвались, отход корпуса прикрывал. Вот немцы на нас в районе Андронова и навалились. Мы с немецкой 3-й танковой дивизией дрались. Почти сутки позиции удерживали, потом за канал Мухавца отошли. Чекисты мост через р. Мухавец в Кобрине взорвать успели[174], как и склад ГСМ. В тех боях я ранение получил.

Меня сначала в Бобруйск эвакуировали, а оттуда в Могилев.

В начале июля вернулся в полк. Назначили командиром пулеметной роты. Полк тогда под Пропойском стоял, на переформировании. К тому времени от него всего десятка полтора человек осталось, а от дивизии человек 300.

Пополнение пришло необученное, невооруженное как следует, а нас вновь в бой бросили. Без артиллерии и связи. Немцы фронт прорвали.

Сражались на р. Сож. Немцы сразу же за нашими отступающими шли. Хорошо, что вовремя заметили. Успели мосты взорвать. Только этим и остановили врага. У меня от роты всего два человека осталось – я и боец. Потом наша артиллерия подошла, помогла нам хорошо. Немцы все прорваться пытались, но потери большие понесли и остановились.

В августе меня снова ранило. Тяжело. В госпитале пролежал почти два месяца – кости все сращиваться не хотели. Потом снова на фронт попал. Участвовал в наступлении. Попали в окружение, вырвались. Дрался на Брянском направлении. Вырос до комбата.

Потом снова в госпиталь попал. Снаряд рядом взорвался. Осколки всего порезали. Лечился в Горьком. Оттуда уже снова в наш полк вернулся.