Путь наверх

На мгновенье я увидел ее полуодетую – такую юную, чистую, свежую, упругую… и тут же постарался выкинуть это из головы. Я не хотел об этом думать. Не потому, чтобы она не казалась мне желанной, но раздевать ее мысленно – это годилось лишь для какого-нибудь прыщавого подростка и ни в какой мере не выражало моих чувств к Сьюзен. Это я могу сказать по совести: мои намерения по отношению к Сьюзен всегда были, что называется, благородными. Все другое было бы убого и низко, не достойно ее красоты. Да, Сьюзен сама по себе, даже не говоря о деньгах, была достойна того, чтобы на ней жениться. Она была принцессой из сказки, героиней старинной баллады или музыкальной комедии. Такая уж у нее была внешность – и лицо и фигура,- и к такой категории принадлежала она по своему имущественному положению. А ведь все сказки – на один лад: принцесса прекрасна, живет в золотом дворце, носит красивые одежды и драгоценности, питается цыплятами, земляникой и медовыми пряниками, и даже если с ней приключается беда и ей приходится работать на кухне, влюбленный принц непременно находит ее по драгоценному кольцу, которое она запекает для него в пирог, и хотя при этом он едва не погибает от нервного потрясения, когда она предстает перед ним в ослиной шкуре с перепачканным сажей лицом и загрубевшими от черной работы руками и ему кажется, что он влюбился в простую работницу, короче говоря, в девушку категории № 10, все же принцесса успевает сбросить с себя ослиную шкуру и под ней оказывается великолепный наряд, после чего она умывается, и принц видит ее нежную белую кожу, и все становится на свое место – она принцесса, девушка категории № 1, и принц может спокойно жениться на ней, после чего они будут жить припеваючи до скончания века. Словом, стандарт, по которому определяются принцессы, до грубости прост, Сьюзен была принцессой, а я – эквивалентом свинопаса. Я, так сказать, творил из жизни сказку. Беда была в том, что стоявшие на моем пути препятствия были пострашней драконов и чародеев, а мне предстояло обойтись без доброй феи-крестной. И в то утро я еще не мог сказать, чем окончится эта сказка. Когда Сьюзен отошла от телефона, мне пришлось ждать довольно долго. Я даже подумал сначала, что она просто повесила трубку, но тут же услышал где-то в отдалении шум пылесоса и женские голоса.

– Простите, что заставила вас ждать,- сказала Сьюзен. – Никак не могла найти свою записную книжку. В субботу вечером я свободна, Джо.

Первый дракон – пусть совсем тщедушный – был сражен наповал. Я постарался скрыть свое торжество.

– Отлично. Я заеду за вами в четверть седьмого, хорошо?

– Нет, нет,- сказала она поспешно.- Встретимся в театре.

– Тогда без четверти семь?

– Чудесно. Ой, мама идет… я бегу… До свидания!

– До свидания,- несколько озадаченно сказал я.- Пряничная позолота уже чуточку потускнела. Почему Сьюзен так испугалась появления своей матери? Может быть, она хочет скрыть от домашних, что собирается пойти со мной в театр? Неужто ей не разрешают встречаться ни с кем, кроме Джека? И мне, в отличие от него, не положено даже появляться в ее доме?

Когда я вернулся в казначейство, Тедди Сомс пил чай и флиртовал с Джун Окс, машинисткой из отдела здравоохранения. Джун едва исполнилось двадцать лет. Она была рыжая, белокожая, глупенькая и, по моему твердому убеждению, влюбчивая.

Впрочем, я был достаточно осторожен, чтобы не заводить с ней романа. В стенах учреждения романы завязываются чрезвычайно легко, а развязаться с ними бывает довольно трудно, в особенности когда это происходит в маленьком городке.

Тем не менее я тоже начал слегка заигрывать с ней. Моему уязвленному самолюбию было приятно общество женщины, которая была достижима для меня и которая, думал я, глядя на ее полные влажные губы, не станет подстрекать меня понапрасну и будет чрезвычайно довольна, если я приду к ней в гости.

– Привет вам, царица моего сердца,- сказал я, беря себе чашку чаю.- Всегда приятно видеть вас. С каждым днем вы становитесь все краше. Я рад, что вы не работаете в казначействе.

– Вот как – вы не хотите, чтобы я у вас работала?

– Я бы тогда только и делал, что глядел на вас,- сказал я,- и забросил бы всю работу.

Джун хихикнула.

– Я слышала, что вы поглядываете на когото другого.

– Только потому, что вы отказываетесь выйти за меня замуж.

– Вы еще не сделали мне предложения.

Я опустился на одно колено и приложил руку к сердцу.

– Дорогая… нет, да позволено мне будет сказать… дражайшая мисс Окс.

Предлагаю вам руку и сердце…

– Не слушай его, Джун,- сказал Тедди.- Он шляется по кабакам с замужними женщинами.

Я поднялся с колена.

– Не понимаю, что вы имеете в виду?

Джун снова хихикнула:

– Ее имя начинается с буквы Э. И она слишком, слишком стара для вас.- Голос у Джун был очень тонкий, почти писклявый и находился в странном несоответствии с ее пышным бюстом.

– Ах, вот что,- сказал я небрежно.- Она подвезла меня на своей машине до дома.

Мы обсуждали пьесу. Тедди не способен этого понять. У нас с ней абсолютно платонические отношения.