Путь наверх

— Роль экономки куда интереснее,— сказал Реджи.— Это действительно нужно сыграть. А какая женщина не сумеет сыграть Леду!

— Очень может быть,— хмуро сказала Ева.— Но я уже по горло сыта здоровой нравственностью. Я жажду быть влекущей и соблазнительной. Что такое есть в Элис, чего нет во мне?

— Кто это Элис? — спросил я.

— Вы же знакомы с ней, глупышка. Блондинка, высокая, тонкая. Она играла раньше в профессиональном театре. Вы бы, конечно, обратили на нее внимание, если бы не пожирали глазами Сьюзен.

— Она замужем?

— Надо полагать: она живет с ним уже лет десять. Его зовут Джордж Эйсгилл. Вы его тоже видели: он был на последнем спектакле. Денежный мешок. Живут как будто довольно ладно.— Она умолкла с таким видом, словно боялась сказать лишнее.

— Теперь я ее припоминаю,— сказал я.— Мне она показалась немного высокомерной. И, во всяком случае, очень холодной.

— Потому что она не пала тут же на месте жертвой ваших чар? — вставил Реджи. Это было сказано шутливо, обижаться не приходилось, но я решил впредь быть с ним поосторожней.

— Нельзя же разговаривать с одной женщиной, а смотреть при этом на другую,— сказала Ева.— Не удивительно, что бедняжка была после этого с вами высокомерна. Элис — премилый человек, если говорить всерьез, и я не позволю никому сказать о ней худого слова, имейте это в виду.

— Она очень талантливая актриса,— заметил Реджи.— Черт побери, в «Площадке для игр» она была изумительна. Просто-таки источала соблазн. Две божьи старушки ушли со спектакля в середине второго акта.

— Ну, это уж вы хватили через край,— сказала Ева.— Я видела эту пьесу в Лондоне,— Элис очень многое взяла у Ла-Тома… Вспомните, как она сбрасывает с ног туфли. Но, конечно, она справится с ролью. И Джо многому может у нее научиться.

— Высокая, тонкая, блондинка… Так, так, так, я охотно готов обучаться.

— Следите за ним в оба,— сказал Реджи. Его маленькое землистого цвета лицо показалось мне странно задумчивым.

— «Эй, малый, не принимай это так близко к сердцу,— сказала Ева, цитируя из пьесы.— Свет не клином сошелся. Ну свалял ты дурака, а мы тебя выучим…»

Реджи спрятал бухгалтерскую книгу.

— Пойду-ка я погляжу, как бы мои сотрудники не начали валять дурака,— сказал он и направился в соседнюю комнату, где седовласый мужчина все еще старался что-то втолковать сутулому юноше.

— Пойдемте, помогите мне выбрать книги, Джо,— попросила Ева, беря меня под руку.— Наш общий друг довольно славный малый, верно? Только дряблый какой-то. Эта профессия не для мужчин.

— Библиотекари бывают разные,— сказал я. Маленькие, твердые пальцы Евы пощупали мои бицепсы.

— А вы — сильное животное.

— Я занимался боксом.

— Больше не занимаетесь?

— Позволить избивать себя задаром кажется мне довольно бессмысленным, а профессионал из меня не выйдет.

— А вы сделайтесь профессионалом,— сказала она,— и я убегу с вами. Я не могла бы устоять против грубого, потного силача-боксера!

Я торопливо оглянулся. Мы уже дошли до отдела драматургии, помещавшегося в нише, в самом конце абонементного зала. Здесь никто не мог нас увидеть, даже если бы все стали смотреть в нашу сторону.

— Мне казалось, что вы и так собирались убежать со мной,— сказал я.— На субботу и воскресенье.

— Не понимаю, о чем вы говорите.— Всякий намек на кокетство сразу исчез из ее голоса.

— Вы сказали в воскресенье…

— Ах, вот оно что! Только потому, что тогда в реквизитной я позволила вам запечатлеть на моих губах разбавленный пивом поцелуй, вы уже вообразили, что дело в шляпе… Нет, дорогой мой. Самым решительным образом — нет.

— Зачем же вы тогда обещали?

Она пожала плечами.

— Мне показалось, что вам этого хочется. К тому же я совсем не уверена, что я вам что-нибудь обещала.

Желание вспыхнуло во мне одновременно со злобой. В воскресенье, когда я целовал ее, все, казалось, шло как нельзя лучше. Наконец-то, думал я, чувствуя, как ее тело, нежное и душистое, холеное, хорошо вымытое, а самое главное — стоящее много денег, льнет ко мне, наконец-то, думал я, у меня будет возлюбленная, которая не станет ни грызть сухарики во время объятий, ни плакать от стыда после. Все это я мог иметь и в дафтонском «Локарно».

— Вы прирожденная кокетка, верно, моя радость? — сказал я ей.— И вас еще никто ни разу не побил?

— Я имею дело только с цивилизованными людьми,— сказала она холодно.

Я глубоко втянул воздух и перевел дыхание. Злиться было бесполезно.

— Успокойтесь, я не собираюсь докучать вам.— Я заставил себя улыбнуться.— Вы слишком очаровательны, вот в чем беда.

Наступило молчание. Когда она заговорила, голос ее звучал мягче.

— Джо, вы очень неопытны. Нельзя получить сразу все, чего вам хочется. Запомните это.

— Запомню,— сказал я, не понимая в ту минуту, к чему она клонит.

6