Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная

— Больше такого не повторится. Мы набрали новых людей, новую службу охраны. Теперь сюда чужой вообще не зайдет. Обрати внимание: мы здесь одни. Кроме нас, посетителей нет. Так будет всегда, когда ты захочешь пообедать. Тебе стоит сделать только один звонок — и посетителей разгонят в два счета. Больше нам не о чем переживать.

— Приятно слышать. Смотрю, ты неплохо потрудился.

— Я старался, Чупа. Я же знал, что ты ждешь результатов, и не хотел ударить лицом в грязь.

— Ты просто умница!

Вечером Юлька все же поехала проверить свою квартиру, а я вместе с Гариком отправилась к себе. Переодевшись в прозрачную ночнушку, примерила роскошные сапожки от Гуччи — черная кожа с шелком за тысячу двести долларов — и посмотрелась в зеркало. Затем скинула сапоги и надела питоновые туфли от Версаче за три тысячи долларов. В туфлях я почувствовала себя намного лучше.

У меня, вообще, есть одна странная особенность. Когда я немного устаю или у меня скверное настроение, я люблю надеть дорогущие туфли, чтобы почувствовать свое совершенство. Настроение моментально поднимается только от одной мысли, что я могу позволить себе туфли стоимостью в машину, а это такой кайф!

Я заглянула на кухню. Там сидел Гарик. Он пил кофе и смотрел в окно. Увидев меня, Гарик улыбнулся и спросил:

— Тебе кофе сварить?

— Свари. Знаешь, что я чаще всего вспоминала на Гавайях?

— Что?

— Твой плов.

— Ты хочешь, чтобы я его еще раз приготовил?

— Хочу. Только не сегодня. На днях.

— Как скажешь.

Неожиданно зазвонил сотовый. Это был Тим, брат Бульдога. Он хотел узнать, как здоровье Макса. Я тихо сказала:

— Макс умер. Позвонишь Гарику, он тебе объяснит, где мы его похоронили.

Я продиктовала номер Гарика и хотела уже дать отбой, как Тим спросил:

— Я могу жить в Питере в квартире брата?

— Конечно. Это теперь твоя квартира. У Макса больше не было никаких родственников.

— Отчего он умер?

— Инфаркт. Больше мне не звони. Если захочешь что-то узнать, узнавай у Гарика. Переезжай в Питер. Живи, радуйся, только никогда не попадайся мне на глаза.

— Почему?

— Потому что ты слишком похож на брата, но ты не Макс… — Я нажала на кнопку и положила трубку на холодильник.

— Чупа, ты же сказала, что у тебя сотовый сломался, — растерянно произнес Гарик.

— Уже заработал, — резко ответила я и посмотрела на Гарика таким взглядом, что он больше не решился задавать мне лишних вопросов.

Гарик тактично решил изменить тему разговора. Посмотрев на мои туфли, он спросил:

— Тебе не тяжело на каблуках?

— Пока нет. Мне захотелось сделать себе что-нибудь приятное. Вот я и надела туфли за три тысячи долларов.

— За сколько?!

— За три штуки баксов.

— С ума сойти!

— Тебе что, не нравятся мои туфельки?

— Они, конечно, красивые, но разве туфли могут стоить таких денег?

— Конечно. Дорогие туфли всегда стоят дорого. Это же кожа питона. Настоящая. Ты только потрогай. Не та туфтовая кожа, которая продается в питерских бутиках, а настоящая, дорогая кожа. Ты только посмотри, как она блестит! Изготовили эти туфли не какие-нибудь народные турецкие умельцы, а сам Версаче.

Гарик протянул мне чашечку кофе и поинтересовался, как я отдыхала на Гавайях. Я подробно рассказала о своей поездке, естественно умолчав о Димке.

Вскоре я почувствовала усталость. Но дойдя до своей спальни, резко развернулась и пошла в спальню к Гарику.

Гарик лежал на кровати и разговаривал с кем-то по мобильному. Я закрыла ему рот рукой и тихо спросила:

— В мое отсутствие ты был у Полины? — а затем убрала руку, дав ему возможность ответить.

— Был, — покраснев, сказал Гарик.

— Сколько раз?

— Я уже не помню.

— Я задала вопрос.

— Ну, раз пять. Ты собралась к Полине? Тебе же нельзя.

— Если бы я захотела к Полине, то потянула бы тебя туда не раздумывая. Я просто хотела сказать, что не надо ходить к Полине, я хочу тебя.

Гарик удивленно посмотрел на меня. Я улыбнулась, затем скинула туфли, легла рядом и поцеловала его в губы. Гарик не стал ждать моего разрешения и стал целовать мое тело со всей нежностью, на которую только был способен. Это была наша первая ночь, но она оказалась такой приятной, что хотелось повторить ее еще раз.

— Я люблю тебя, Чупа, — шептал Гарик, а я изгибалась от наслаждения.

Глава 24

Прошло шесть долгих месяцев. Жизнь шла своим чередом. Я потихоньку готовилась к родам. Гарик всегда был рядом и помогал мне расправляться с делами. Близки мы больше не были, но по-прежнему спали обнявшись. Я не чувствовала себя одинокой и была благодарна ему за заботу и поддержку. Свои отношения мы не афишировали, поэтому, как мне кажется, в группировке никто не догадывался о том, что нас связывает нечто большее, чем простое партнерство.