Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная

— Лана Владимировна, с вами все в порядке?

— Вроде бы да…

— Я позвонил Гарику. Он сейчас будет. Даже не знаю, как все это произошло. Милицию нужно вызывать?

— Вызывайте, только когда я отсюда уеду, а впрочем, лучше обойтись.

— Мы даже ничего не успели сделать. Эти двое забежали в ресторан и в упор застрелили трех наших охранников. Затем они кинулись в зал и устроили там пальбу. После чего выскочили из ресторана и моментально скрылись. Ребята сказали, что они сели в «жигули» и, проехав пару кварталов, исчезли. «Жигули» найдены пустыми. По всей вероятности, налетчиков не удастся задержать.

— Естественно. Так вот: за то, что перебили моих людей, ты уволен!

— Как?

— Вот так! Уволен ты, твой зам, директор и вся эта бестолковая служба охраны. Когда я приезжаю на обед, то из зала полагается выгонять всех посетителей и никого не пускать!

— Лана Владимировна, но кто бы мог подумать?!

— В том-то и дело, что людей чаще всего убивают в те моменты, когда они меньше всего об этом думают.

Входная дверь распахнулась — и в зал влетел запыхавшийся Гарик. Он потрогал меня за руку, словно не верил, что я жива.

— Чупа, ты в порядке?

— В порядке. Пацанов убили…

— Я вижу…

— Мне очень жаль…

— Мне тоже.

— Гарик, скажи этому балбесу, чтобы срочно разогнал всех посетителей. Милицию, пожалуй, лучше не вызывать. Бедный народ здесь не обедает, а богатый связываться с милицией не будет. Поэтому надо предупредить всех о молчании и выпроводить из ресторана…

Не успела я договорить, как администратор бросился выполнять мое поручение.

— Не хочет быть уволенным, — ухмыльнулась я.

Гарик прижал меня к себе:

— Чупа, даже не верится, что ты живая…

— А ты что, меня уже похоронил?

— Я бы с ума сошел, если бы это случилось.

Я убрала его руки и откинула назад прядь волос, упавшую на лицо.

— Не надо, — произнесла я шепотом и посмотрела на убитых пацанов. — Совсем молодые. Смотри, Толик так быстро почернел.

Гарик подошел к лежащей на полу официантке и взял ее за руку.

— Сонька.

— Ты ее знал?

— Да, когда-то мы жили вместе. Давным-давно.

— Она была твоей женой? — удивилась я.

— Нет. Просто подругой. Банальная история. Я застал ее с другим и выгнал. С тех пор прошло очень много времени. Я всегда о ней помнил и думал, какой же будет наша следующая встреча? Я даже предположить не мог, что она окажется именно такой.

— Но ты же часто обедал в нашем ресторане? Как же так получилось, что ты с ней не встречался?

— Я видел ее один раз мельком и поэтому приходил только в те смены, когда она не дежурила.

— Почему?

— Не знаю. Наверное, не хотелось ворошить старые раны. Она осталась точно такой же. Молодой и красивой. Годы никак не отразились на ее внешности. Даже мертвая она по-прежнему красивая.

— Если ты ее так любил, то зачем выгнал?

— Но ведь она трахалась в моей квартире с моим приятелем!

— Но ведь ты же ее любил?

— Но это еще не значит, что я должен был ее простить.

— А как ты поступил со своим приятелем?

— Мне дали за него небольшой срок. В то время я был горяч и молод.

— Ты его убил?

— Конечно, а разве могло быть по-другому?

— А она приезжала к тебе в тюрьму?

— Я же тебе сказал, что я ее выгнал. Если я выгоняю близкого человека, то никогда не принимаю его обратно. Я так и не научился прощать.

Гарик сел на корточки. Развязав фартук, он накрыл им лицо официантки, затем взял ее руку в свою и покрутил бриллиантовое колечко, красовавшееся на пальце.

— До сих пор носит, — улыбнулся он.

— Что?

— Это кольцо я подарил ей в тот день, когда сделал предложение. А ровно через три дня она трахалась в нашей постели и в нашем доме с моим лучшим другом…

Я оставила Гарика предаваться воспоминаниям и подошла к окну. Странная все-таки жизнь… Из окна видна детская площадка, на которой копошатся радостные малыши. Молодые мамы собрались кучкой, курят и обсуждают своих мужей. Жизнь идет чередом, как будто ничего и не было… Не было этих страшных, нелепых смертей, переполоха в ресторане. Об этом переполохе не узнает никто. Ни милиция, ни пресса, ни телевидение. Потому что я так хочу. Это навсегда останется в моей памяти и в памяти тех людей, которые здесь были. Есть железный закон: состоятельный человек никогда не будет связываться с милицией. Даже если он окажется свидетелем какого-либо преступления, из него клещами не вытянешь рассказа о случившемся, особенно когда происходят какие-либо криминальные разборки, потому что он хочет жить и иметь те деньги, которые нажил. Как он может помогать органам, если он сидит в дорогом ресторане и ест обед за двести долларов?! Вот и то, что сегодня произошло, не выйдет за пределы этих стен. А трупы? Их всегда можно переложить на чужую территорию и уж только потом привлечь милицию.

Я вздрогнула оттого, что Гарик положил руку на мое плечо.

— Чупа, ты что?

— Не знаю. — Я достала платок и вытерла слезы.

— Никогда не видел, как ты плачешь.

— Так смотри.

— Ты что, Чупа, успокойся.

— Уйди, ради всего святого. Дай выплакаться.

— Но ведь ты, даже когда Фому хоронила, не плакала.

— А с чего бы я еще по Фоме рыдала?! Ты знаешь, что я его на дух не переносила!

— Зачем же ты тогда замуж за него выскочила?