Путь Никколо

Если задуматься, то так и должен был отреагировать на эту новость человек, подобный Асторре. Однако Юлиусу, который знал его слишком хорошо, вплоть до подергиваний бородки и блеска в глазах, показалось, что дело неладно. Дождавшись, пока они останутся наедине, он спросил у капитана:

— Так что тебя тревожит? Ожидается настоящая атака? Большая битва?

— Не думаю, — отозвался Асторре. — У герцога Джона войско немаленькое. И много крепостей, бароны которых не любят Ферранте. У нас пока не хватит сил, чтобы сломить их одним ударом.

— Но можем ли мы позволить себе ждать? Пиччинино сейчас движется по восточному побережью. И говорят, что король Франции собрал войска в Лионе и готов прийти на помощь своему кузену, герцогу Джону.

— Может и так, — отозвался Асторре — а может, и нет. Я бы сказал, что сейчас ему хватит проблем с Англией и Бургундией, чтобы бросать войска в Италию. Ну, а что до графа Пиччинино… Ему сперва надо достичь юга Абруцци, а затем пересечь всю Италию, чтобы попасть к своим приятелям. Это будет не так просто, как он надеется. Особенно, если миланцы двинутся за ним в погоню. Нет, если ты и впрямь так рвешься в бой, то тебе придется подождать.

— Так значит, ты получил какие-то другие новости?

— О да, — отозвался Асторре, — новости я получил. Томас, иди сюда и сядь. Мастер Юлиус хочет узнать мои новости, и он имеет на это право. Ты тоже. Затем можете сами решать, хотите вы или нет переметнуться к Лионетто, вслед за вашим приятелем Тобиасом. Теперь я знаю, почему он сделал это. Богом клянусь, знаю.

Томас, молча, взирал на Асторре. Юлиус, чувствуя себя совершенно опустошенным, так же уставился на него.

— Клаас, — только и сказал Асторре.

— Клаас? — переспросил Томас.

И Юлиус очень медленно:

— Клаас стал шпионом?

— Шпионом! — выплюнул Асторре. К ним заоборачивались. Громогласный рев пришлось приглушить до яростного шипения. — Может, и так. Теперь я чему угодно поверю от этого подлеца. Чему угодно. Томас, тебе как понравится служить Клаасу? Клянчить у него деньги на выпивку? Кланяться за новую пару сапог?

Озадаченный Томас медленно начал багроветь. Юлиус, также раскрасневшийся, вовсю шевелил мозгами. Клаас, послушный посыльный, самый часто битый. Самый веселый слуга во всем Брюгге. Клаас был совсем не дурак и, возможно, наконец, послушал его совета.

— Он что, начала помогать с делами? Демуазель пристроила его в конторе?

— В конторе? — завопил наемник. — Матерь Божья, эта сумасшедшая вышла за него замуж?

Юлиус начал смеяться. Он смеялся все-то время, пока Томас встревоженным голосом задавал вопросы, а Асторре грохотал в ответ, перечисляя все те несчастья, которые неминуемо свалятся на них теперь. От оскорбленного достоинства до грядущего банкротства, которое превратит их всех в нищих. И если только они не смирятся с тем, что им придется принимать приказы от наглого молодого жеребца, у которого всех способностей-то всего одна, видит Бог, и все знают какая, видит Бог. И с помощью которой, видит Бог, он добился того, что не удалось другим, куда более приличным людям. Позднее Юлиус припомнил, что в какой-то момент достаточно пришел в себя, чтобы резонно указать Асторре на тот факт, что Тобиас, по крайней мере, уехал из Милана совсем по другой причине. Поскольку в ту пору эта неосмотрительная женитьба еще не произошла. Но Асторре, трясясь от ярости, ничего не желал слушать.

— Если уж женитьба состоялась, так только чтобы избежать скандала. Ах, Клаас, ублюдок! Может, этот Тобиас его настроил! Может, Лионетто его настроил! Может, уже Лионетто стал новым капитаном отряда Шаретти, и теперь спешит на юг, чтобы нас стереть в порошок. И сэкономить новобрачным наше жалованье. Я убью его!

— Кого? — поинтересовался Юлиус.

— Их всех! — вполне логично прогрохотал Асторре. И наконец, удалился, дабы напиться, затем затеять драку с каким-нибудь силачом и одолеть его.

Два дня Юлиус потратил на то, чтобы утихомирить его. И даже отчасти преуспел. Не погасив однако, во благо короля Ферранте Неапольского, то яростное пламя ненависти, которое, по словам Томаса, легко могло бы позволить их капитану в одиночку уничтожить любого врага.

Что касается его самого, то Юлиус не чувствовал ни злости, ни зависти, а лишь нарастающее удовольствие и любопытство. Какова бы ни была причина, но что-то сдвинулось с места. Теперь оставалось только ждать, что из этого выйдет.

* * *

За неделю до того, как весть о его женитьбе дошла до Юлиуса, Николас выехал в Милан. Позади в Брюгге осталась отважная женщина с двумя рыдающими девочками. Остался также Грегорио, который со дня на день ожидал приезда Кристофеля. Он был преисполнен доверия к ним обоим. Вдвоем, даже без него, они смогут начать восстанавливать разрушенное. А через три или четыре дня Феликс, наконец, уедет из Генаппы и также присоединится к матери.