Путь один- в глубь себя

Нищие очень сообразительны и хитроумны. Они не станут подходить к тебе, если ты один, но когда ты идешь в компании с кем-то еще, они поклонятся тебе и коснутся твоих ног. Они знают, что ты подаешь не из милосердия и великодушия, а потому что знаешь: на тебя направлены взгляды окружающих. Тогда ты подумаешь: «Теперь, когда на меня смотрит столько людей, я лучше подам что-нибудь этому нищему, иначе меня назовут скупердяем». Ты избегаешь нищих, но не потому, что тебе хочется, чтобы нищих больше не было. В сущности, ты помогаешь распространению попрошайничества, весь наш образ жизни устроен так, чтобы плодить тысячи нищих. Нет, ты избегаешь их оттого, что отдавать тебе очень страшно. Ум боится подать даже одну монетку. Стоит тебе только услышать слово «отдавание», и тебе кажется, будто внутри тебя что-то оборвалось.

Но то, что случилось в Индии, — поистине замечательно. Чего стоит само название, которое Будда избрал для обозначения своих саннъясинов, учеников, — бхикху, нищий. Индуисты называют своих саннъясинов «свами», у джайнов саннъясины называются «муни». Во всех этих названиях есть свой скрытый смысл. Муни означает «тот, кто замолчал внутри себя»; свами — это «тот, кто стал хозяином своего собственного существа, кто больше не является рабом своих чувств». Но Будда назвал своих учеников бхикху — нищие. Стоит разобраться в причине, по которой он это сделал. Здесь кроется очень ценная мысль. Он сказал своим бхикху: «Вы должны продолжать просить подаяние, чтобы через вас каждый человек научился отдавать».

Будда отправляется просить милостыню? Ты можешь себе это представить? Будда стоит у твоего порога и протягивает тебе чашу для подаяний? Если бы ты обладал хоть малой толикой осознания, для тебя это могло бы стать мгновением очень глубокой медитации. Но если при виде будды твое сердце не наполняется готовностью отдавать, если даже в эту минуту ты продолжаешь защищаться, размышляешь, как бы тебе избежать прямого контакта с ним, как всучить ему что-нибудь бесполезное, — случится ли вообще в твоей жизни миг настоящего отдавания? Если ты избегаешь будды даже в его присутствии, проявится ли в тебе когда-нибудь медитативное переживание? Нет более глубокого и прекрасного названия саннъясинов, чем то, которое Будда дал своим последователям.

Будда приближался к одному городу. Местный правитель спросил своего первого министра:

— Как ты думаешь, хорошо будет, если я отправлюсь к городским воротам, чтобы приветствовать Будду?

Услышав эти слова, первый министр посмотрел на правителя и сказал:

— Пожалуйста, примите мою отставку!

Старый министр был мудрым, опытным и совершенно незаменимым. По правде говоря, всеми делами княжества заправлял именно он.

Князь очень удивился:

— В чем дело? Я лишь спросил тебя, приличествует ли мне пойти поприветствовать его.

Министр ответил:

— Одного вашего вопроса для меня достаточно, чтобы принять это решение. Будда — нищий, это правда, но сомневаться в том, что следует пойти и приветствовать его, — значит проявить полное отсутствие религиозности. Князь невежествен! Этот бхикху, Будда, когда-то сам был князем; у него было все, что теперь есть у вас, и от всего этого он отказался.

Ценно не то, что ты получил, а то, от чего отказался. В уме, который все гребет себе, нет ничего ценного; ум, который стремится всеми управлять, — заурядное явление. Он есть у каждого. А такой ум, который отказывается, — явление необычайное.

Хотей все просит и просит подаяния. Если бы он подошел к тебе, ты бы счел его обыкновенным нищим и повел бы себя соответственно. Крайне сложно принять его за божество; крайне сложно разглядеть в нищем сиддху. Ты, наверное, смог бы увидеть нищего в императоре, но распознать в нищем мистика не так-то просто. Более того, поступок Хотея, когда он, уронив суму на землю, поднимает ее и снова вешает себе на плечо, противоречит всем нашим представлениям о санньясе, которые сводятся к фразе «Отречение — это все!» Но Хотей говорит, что это лишь одна сторона медали.