Путь офицера

И все бы было хорошо, если бы за договаривающимися сторонами не наблюдал казначей, узнавший Жана и искренне мечтавший о восстановлении справедливости. В его понимании, разумеется.

Казначей немедленно подошел к Морелю. О чем договаривались эти два достойных господина, история умалчивает, но точно известно, что господин маг в этот вечер стал богаче еще на двести экю. Да, сегодня удача положительно благоволит волшебнику и не воспользоваться этим до конца — непростительный грех!

У Канта есть доказательство существования Бога. Но вот если бы потребовалось доказывать наличие врага рода человеческого, как бы звучала формула?[10]

Может, быть: «бездонное небо над нами и бесконечная жадность внутри нас»? Если так, то в этот вечер лукавый оторвался на месье Мореле по полной программе. Иначе чем объяснить, что сей достойный господин посетил и мэтра Робера, от которого вышел еще с одним кошелем, наполненным такими же увесистыми двумястами экю.

А потом пошел домой и спал как младенец, искренне считающий себя добропорядочным и богатым человеком.

Из всех добрых жителей Амьена в эту ночь не спали двое. Гаврош, прощавшийся со своею рукой, а заодно и с жизнью — кому он будет нужен, безрукий калека, в этом прекрасном, но таком жестоком мире. И Жан, штудирующий свои записи по магии. О предательстве Мореля он не знал, но опыт подсказывал — еще ни одна комбинация не прошла так, как планировалась.

Утром на площади перед ратушей собрался народ — скорый и правый суд приятно разнообразил жизнь горожан, прекрасно заменяя выступления циркачей и актеров.

Под навесом было оборудовано, место, судьи, чуть в стороне — место, для представителя графа, ибо никакое правосудие не могло, вершиться без ведома владельца феода. Судья, гордый и неприступный как индюк, занял свое место. Графа представлял в этот раз его старший сын, будущий владелец Амьена. Жан, благодаря нашивке полицейского, пробравшийся в первый ряд, с интересом отметил его схожесть и с отцом, и с Филиппом, и с госпожой де Ворг — порода, однако.

Первые три дела относились к гражданским. — кто-то кому-то заплатил штраф, кто-то заплатил отступные — ни споров, ни обсуждений они не вызвали.

Только четвертым рассматривалось дело. Гавроша. Бледный, с дрожащими коленями и мокрыми от страха штанами он стоял на помосте лишь благодаря дюжему конвоиру, практически держащему его, готового, упасть.

Дальше все было, просто.: судья зачитал обвинение — такой-то украл у того-то то-то, свидетели имеются. Третья кража. Все ясно.

— Обвиняемый, признаете себя виновным?

— Нет!!!.. — он хотел прокричать что-то, но последовал небрежный жест судьи, и могучий кулак конвоира, опустившийся на затылок страшного, вора, заставил того замолчать.

— Поскольку свидетели не пришли, суд считает возможным ограничиться их письменными показаниями…

— Ваша честь! Прошу меня выслушать! — Выкрик Жана прозвучал, как возглас клоуна в момент выступления акробатов — вроде и всем интересно, но как-то не к месту. Однако суд — это процедура, от которой никуда не денешься.

— Кто такой? Представьтесь, — недовольным голосом произнес судья. Хотелось поскорее закончить этот цирк и перейти к действительно, важным спорам купцов, на которых можно было серьезно заработать. Но куда деваться — приходилось соответствовать статусу непредвзятого слуги закона, перед которым якобы все равны.

— Жан Ажан, Ваша честь, полицейский, что задержал подсудимого.

— Желаете дать показания? Они будут отличаться от того, что уже написано? И разве Вы не должны сейчас работать? — недовольство, вынужденной задержкой сквозило в каждом слове судьи.

— У меня не брали показания. И я вижу здесь своего, начальника, месье Робера, и потерпевшего. — месье Легроса, мы все готовы дать показания, — стоявший в толпе Робер покраснел, сплюнул, но был вынужден подойти ближе к судье. — То, что видел я, не соответствует обвинению.

Настроение Робера упало, когда он увидел подходящего, к судье Легроса, но не сильно. — жестокий удар приезжему выскочке был приготовлен тщательно.

— Не соответствует, говорите, — судья хищно прищурился, — то есть другие свидетели лгут, и лишь один господин Ажан говорит правду?

— Я никого не обвиняю, но прошу заслушать показания под контролем экиптоса, — господин Морель благородно согласился сегодня исполнить эту обязанность.

Робер едва заметно усмехнулся — все шло по его плану. А Морель в зеленом плаще боевого мага важно вышел вперед.

— Да, господин судья, господин граф, — поклон в сторону де Бомона, — это действительно так. Все-таки подсудимый молод, я содрогаюсь от мысли, что приговор может, быть ошибочным. Я клянусь обеспечить правдивость свидетельских показаний!

Народ вокруг суда, заволновался — рутинное заседание на глазах превращалось в захватывающее зрелище. А как же — споры, магия, интрига, черт побери!