Путь офицера

— Ну что, же, господа, экиптос, так экиптос — вот шар магии, начинайте! Первый — подсудимый, — провозгласил судья и водрузил на судебный стол небольшой, размером, с кулак, стеклянный шар, способный фиксировать наличие магии, правда не умевший определять ее характер, но хоть какая-то гарантия, что экиптос и впрямь работает, с допрашиваемым.

Шар поставили между магом, и подсудимым, а Ажан, как лицо, пригласившее экиптоса, подошел к нему. Судья нахмурился, но, промолчал — все было по закону.

Обычно, так не поступали, но, Шаперон накануне рассказал об этой возможности. Много, лет назад экиптоса пригласил почти слепой человек. Кем, он был, какое дело, тогда рассматривалось — все уже забыли. Но тот человек пожелал лично, убедиться, что, экиптос работает, и потребовал права находиться возле шара. Разрешение было, дано, и, соответственно, занесено, в правовые анналы.

Шаперон рассказал эту историю просто так, как правовой казус. К счастью, Жан был единственным человеком, который имел возможность использовать эту информацию. С этого, мгновенья заклятья мага оказались под его контролем, о чем, к счастью, никто, из участников процесса и зрителей не подозревал.

Гавроша поставили перед магом, и тот начал отрабатывать полученные деньги. Только, не те, что были получены от этого полицейского, неудачника, а те, что, были получены от людей действительно, уважаемых. Не колдовать вообще нельзя — шар магии это сразу покажет, но вот какие это будут, заклятия — дело его, Мореля.

Вначале мальчишка. Ему — заклятье немоты, после которого будет объявлено, что обвиняемый не мог солгать, но правду говорить отказался. А дальше все просто, — Робером и Легросом можно, вообще не управлять, достаточно использовать какое-нибудь исцеляющее заклятье — лишь бы шар светился. И, что после этого скажет Жан — никому интересно не будет.

Мало-ли что, новичку привиделось тоже специалист выискался. А репутации Жана тогда конец, над ним весь Амьен смеяться будет. Смеяться и презирать — ребенок останется без руки из-за него.

Но, что это? Парень рассказывает и рассказывает подробно то, что наниматели не желали слышать ни при каких обстоятельствах! Как? Как такое возможно, — он что, лучший выпускник на своем, курсе, потерял дар? Разучился?

В панике Морель бросил заклятье во, флюгер на крыше соседнего дом а — тот разлетелся с громовым грохотом.

— Господин экиптос, что, происходит?

— Извините, Ваша честь, случайный выброс, при заклятии правды такое бывает, — дрогнувшим, голосом, сказал маг первую пришедшую на ум отговорку.

— Вопрос о компенсации владельцу флюгера разберем потом, — в голосе судьи проскользнули злорадные нотки, — а сейчас извольте заняться своими обязанностями. Потерпевший Легрос!

Ну ладно, Легар, спокойно. С этим Гаврошем произошел сбой, но Легрос сам знает, что говорить, направим заклятье заживления ран. Бесполезно, но шар засветился, все в порядке… Что?!!

Легрос рассказывает правду?! Как?! Почему?! Кто его подкупил?! И как теперь оправдываться? Ни казначей, ни Робер не поверят, что не было заклятья правды! А он говорит и говорит, глядя вокруг ошалевшими, круглыми от удивления глазами.

Когда к судейскому столу шел Робер, он ожег мага таким взглядом, которым смотрят на приговоренных. Ноги Мореля уже дрожали, он вспотел, крупные, мерзкие капли пота ползли по спине, по лицу, попадали в глаза. Но отказаться от обязанностей экиптоса невозможно, закон строг — дело должно быть доведено, до конца.

Вновь заклятье заживления, лишь бы засветился шар — ну уж против себя Робер говорить не будет! Неееет!!! Только, не это! Так не бывает!

Ровным голосом, на глазах собравшихся горожан, не сводя бешеного взгляда с Мореля, полицейский Робер рассказывал, как договаривался и с Гаврошем, и с Легросом, и со своими подчиненными в патруле, чтобы заставить этого Ажана уйти из полиции, чтобы на освободившееся место, пришел его племянник. А мальчишка — что мальчишка? Какое Роберу дело до его руки, да и до жизни, которая никому не интересна?

Когда перед судьей встал Ажан, Морель не выдержал — направил смертельное заклятье, чтобы хоть так исправить ситуацию. Ажан побледнел, пошатнулся — маг уже увидел шанс на спасение… но что это? Тот посмотрел в глаза и, подмигнув, улыбнулся! И повторил свой рассказ.

Публика следила за судебным заседанием, как за великим спектаклем, затаив дыхание. Когда судья, выглядевший тоже обалдевшим от произошедшего, объявил Гавроша невиновным, а Робера и двоих полицейских подозреваемыми в ложном доносе, толпа разразилась аплодисментами. Такого, успеха в Амьене не добивалась ни одна, даже самая знаменитая театральная труппа.

Не упустил своего и сын графа, который подошел к магу, обнял и от имени своего отца поблагодарил за восстановление в Амьене закона и справедливости

Да, вот именно о справедливости и думал в этот момент, господин Морель, заранее представляя грядущие разговоры с казначеем и Робером, заранее пытаясь определить размер грядущих неустоек.