Путь офицера

Утро, следующего, дня для амьенской полиции началось с суеты — Маршанд не вышел на развод. Дежурный клялся, что, лейтенант пришел на службу затемно, поднялся к себе в кабинет, дверь которого, оказалась заперта. Когда по приказу дежурного, офицера ее сломали, увидели Маршанда, мирно, покачивающегося на веревке, закрепленной на потолочной балке. Пейзаж дополнял Почка, точнее его, труп, лежащий на животе в луже собственной крови, с торчащим из спины ножом, или, скорее, датой. Вломившиеся в кабинет полицейские замерли в потрясении. Первым пришел в себя Жан.

— Всем, выйти, кто-нибудь — срочно, в тюрьму — узнать, как сюда этот, — он указал на труп Почки, — попал. И врача сюда, срочно! Начальству сообщите! Не отвлекать — я начинаю работать.

Его послушались беспрекословно, а ведь рядом и офицеры стояли. Только, о том, что надо делать, они понятия не имели. Предпочли остаться зрителями.

"Ну что, господин полковник, вспомним молодость?" — подумал Ажан, начинаем осмотр места происшествия. И что имеем?

Вначале Почка. Убили его горизонтальным ударом в сердце, от такого аккуратно на живот не падают. И руки у трупа в стороны раскинуты. Нет, его укладывали, тщательно, так, вон даже кровь смазана. Зачем? Чтобы отпечатки пальцев на рукояти не стерлись? Возможно. И готов поспорить, что пальцы эти — господина лейтенанта. А кому про отпечатки пальцев в Амьене известно кроме Маршанда? Ну не графов же в убийстве подозревать, в самом деле.

Та-ак, еще интереснее — а лицо-то у Почки счастливое, улыбка на трупе смотрелась жутковато и красноречиво, эта сволочь явно, считала, что жизнь удалась. В момент смерти, ага.

Теперь о повешенном. Балка высоко, до нее со стула не дотянуться, только со стола. А что со столом? Следы лейтенантовых сапог на нем дважды. И следы на полу… интересно… получается, что. Маршанд вначале пододвинул стол под балку, с него привязал веревку, потом передвинул стол в сторону, вновь залез, продел голову в петлю и прыгнул. Только прыгнул неудачно, — шейные позвонки наверняка не сломались. Судя по искорёженному лицу, вывалившемуся языку и пене, залившей грудь, агония была долгой и страшной, такой смерти злейшему врагу не пожелаешь.

Как же так, командир, почему?

В этот момент в кабинет буквально, ворвались интендант и Гурвиль. Ворвались, и словно на стену наткнулись на ладонь сержанта.

— Господа, прошу подождать, дайте закончить осмотр. Я следопыт, дайте мне возможность понять, что произошло, потом все осмотрите сами. Уверяю, здесь ничего не изменится. И где врач, черт возьми?! — это уже остальным.

— Врач?! — великолепно заломив бровь осведомился, именно, осведомился де Романтен. — И кого он здесь лечить должен?

А виконт молодец, подумал Жан, не теряется, и выдержка имеется, определенно молодец.

— Меня, если мне мешать не перестанут. А трупы надо осмотреть. На то он и врач, чтобы с трупами уметь работать. Ты, — он обратился к одному из полицейских, — грамотный? Тогда садись за стол, только, аккуратно, в кровь не наступи, бери бумагу, перо, записывай, — и скучным, нудным голосом. Ажан начал диктовать первый в истории Амьена, да и всего этого, мира протокол осмотра места происшествия.

Когда прибыл врач, работа полицейского, была закончена. Труп Маршанда вынули из петли, сержант, бросил взгляд на странгуляционную борозду[11] — все четко, как с фотографии учебника по криминалистике.

Потом будет осмотр трупа на предмет синяков, может под ногтями чего, найдется, но это уже для очистки совести. Картина сложилась.

Из тела Почки аккуратно извлекли нож, так, чтобы отпечатки не стереть…, да, это точно дага, ну и ладно, потом все проявим и сравним…

Вечером Ажан стоял навытяжку в кабинете де Романтена… Интендант грозно восседал за служебным столом, а Гурвиль с бокалом вина вольготно развалился в стоящем у стены кресле.

— Установлено, что около шести утра лейтенант полиции Маршанд вызвал к себе в кабинет подозреваемого Энцо Блана для допроса, конвой отпустил, заявив, что ответственность за охрану берет, на себя. О чем они разговаривали мы, разумеется, никогда не узнаем, но подозреваемый разговором был доволен, это судя по счастливой роже. Затем Маршанд ударил своей дагой. Ударил сзади, когда жертва сидела на стуле. Потом аккуратно уложил на пол, так, чтобы дата была хорошо видна.

— Зачем? — спросил де Романтен. — И почему ты уверен, что убийца Маршанд? Он что, признание оставил?

— Фактически — да, Ваша Милость. За день до этого, я рассказал лейтенанту об отпечатках пальцев, которые можно, снять с орудия убийства и сравнить с ладонями убийцы. И он сделал все, чтобы эти отпечатки на даге не стерлись. А затем Маршанд повесился. Никто, ему не помогал, тем более не имитировал самоубийство, я уверен. Подробности — в отчете.