Путь огня. Часть 3

Юля встала из-за стола, потянулась – от долгого сидения затекла спина. Но дела требовали внимания. Собственная учеба. Документы из академии, касательно дел женского факультета. Одни лишь списки желающих поступать в этом году вызывали содрогание – куда девать столько? Ректор в истерике требовал запретить всех и вся, но Юля мудро посоветовала усложнить отборочный экзамен, а тем, кто не поступит, предложить варианты попроще. Корона взяла паузу на обдумывание. Третий ходил с красными от недосыпа глазами – продвижение женского образования в массы курировалось им с самого начала, вот и данный вопрос его величество поручил третьему сыну.

Юля не понимала, откуда столь сильный разворот – на сто восемьдесят – в птичнике, но высшее женское образование внезапно стало востребованным. Сильно. Настолько, что Юля боялась лишний раз в коридор выйти, потому как:

– Леди ассара, разрешите представить – моя дочь. Госпожа Фаресса. Получила прекрасное домашнее образование, – и, понизив голос до интимного, до Юли доводилось, что стабилизатор установлен, проблем с магией нет, а есть огромное желание учиться. И как декан факультета, еще и родственница – кто бы сомневался, они тут все родственники – Юля обязана поспособствовать принятию сего цветочка в академию.

Весь разговор проходил под хлопанье ресниц кандидатки, обязательно незамужней, с умильным румянцем на щеках. Юля чувствовала себя то ли богатым женихом, то ли популярным режиссером, которому подсовывают актрису на роль, то ли супер-сватьей, которая смогла даже бабу ягу выдать замуж.

Юля нагло сваливала все на злобного ректора – лично отбирает, на не менее злобную приемную комиссию и неподкупную корону, которая за всеми пристально следит. (А что вы хотели – целых три высочества в академии!) Четвертый так и не бросил наставничество, Пятому еще осталось пару лет учебы, ну а Шестой лишь начал грызть гранит науки.

Ее просили. Умоляли. Намекали на какие-то блага, обещали поддержку – хотя кто может быть круче короны, а некоторые отцы так и вовсе предпочитали разговор с позиции силы. Таких, правда, было немного, и после беседы они Юле больше не попадались – безмолвные отрабатывали свой хлеб.

Нет, были и те, кто дочерей запирал дома, не пуская в дворцовый рассадник блуда просвещения. При встрече эти твердолобые упрямцы шипели Юле в спину: «Ассара», что звучало проклятием. Но перемены было не остановить. Покровительство почти повсеместно считалось принуждением, в моду начинала входить женитьба по любви. Набирала обороты традиция ухаживания, и уже случалось что-то похожее на помолвку.

Но была еще одна причина, по которой Юля не любила появляться в дворцовых коридорах, ненавидела сопровождать Фильярга на церемонии и балы – внимание. Настойчивое. Зудящее. Давящее. Птичник еще не отошел после отличных результатов Шестого за первый год, не переварил публичное шоу под названием «Наши девицы и красивы, и умны», а тут ассара не просто ошарашила, а убила.

Непривычного к такому обилию новостей птичник штормило. Кидало из крайности в крайность. От ненависти до обожания. От «какая же вы сильная, леди ассара» до «это было так глупо… оставлять девочку в живых».

Птичник не мог принять и простить. Родить двоих. В королевской семье. Ладно, двойни в истории Асмаса встречались. Редко, но все же кому-то не везло забеременеть двумя. Проблему обычно решали с помощью целителя, но иногда разделить детей было сложно и принималось решение рожать. Будущая мать готовилась по всем правилам: писала завещание, заканчивала дела, словом, понимала шансы на выживание – нулевые.

Было ли оставлено завещание ассарой или нет – об этом ходило много слухов, но народ сходился в одном: ассара сошла с ума. Добровольно отказаться от себя? Сохранить жизнь девчонке? Если только ассара не была уверена, что останется в живых. И по Асмасу ползли разговоры о силе пламени чужачки, подогреваемые Четвертой матерью.

Юля потерла уставшие пальцы. С тоской глянула на стопку неразобранной почты. Приглашения здесь было принято присылать по старинке – на бумаге через посыльного – из уважения к получателю. И приносили такие вот карточки теперь регулярно. Юля была неприятно удивлена открывшейся стороной светской жизни птичника. Это ведь не просто – получил, хмыкнул, скомкал и забыл. «Каждому ответить надо, – занудно учил Третий, – хочешь ты или нет, но ты часть королевской семьи, изволь соблюдать хотя бы такую малость». Вот когда Юля оценила удобство личного секретаря. А пока…

«Дар огня да будет милостив к вам, – выводила на бумаге, стараясь не ошибиться в написании, – ваше приглашение согрело мне сердце. Но к сожалению, дела не позволяют выразить мою признательность лично». И далее… Витиевато. Патокой. Без слова правды.

Она так и не решила, что ей больше по душе: обожание птичника или его пренебрежение, но забот прибавилось в разы.

Большую радость ей принес визит родных. Юля переживала за семью, но обошлось… без жертв.

– Ваше величество, – Татьяна Федоровна подала руку опешившему королю.