Путь огня. Часть 3

– Смотрю, у тебя все хорошо.

Замер. Повернулся.

Мелочь стояла, расставив ноги. В глазах читалась злость. На лице алели пятна. Губы искусаны. В руках какой-то сверток.

– Как водичка, Аль? – хлопнул по плечу, проходя мимо, один из товарищей. Навстречу ему в облаках пара вывалились сразу трое. Голышом.

Аль ощутил, как краска бросилась в лицо, даже уши полыхнули.

Схватил дурочку за плечо, бросил к стене. Навис сверху, загораживая обзор.

– Совсем стыд потеряла? – прошипел, остро горя желанием взять ремень и выпороть.

– А у нас душ сломался, – ему достался полный вызова взгляд и нагло вздернутый подбородок, только вот пятен на лице стало больше, – так что нам разрешили пойти в любой.

– И ты, конечно, пришла ко взрослым, – кивнул Аль. Гнев сменился ледяной яростью. Выпороть не хотелось, хотелось придушить.

Мелочь все же смутилась. Потупилась. Покраснела еще больше. Взгляд заметался, остановившись на подбородке Шестого.

– Я беспокоилась. Все ли у тебя в порядке, – голос снизился до еле различимого шепота.

Аль хмыкнул. Отстранился. Нервно поправил полотенце. Беда с этой… мелюзгой.

– А ты, – запальчиво вскинулась девчонка, – мог бы спасибо сказать. Или хотя бы навестить.

Шестой вздернул брови. Добавил прохлады во взгляд.

– Я тебе ничего не должен, – произнес, чеканя каждое слово, – и предупреждал, чтобы ты держалась подальше.

Мелочь обиженно засопела. Свирепо сощурила заблестевшие от слез глаза.

– А теперь вон отсюда. Быстро. – Аль повернулся, освобождая проход.

Девчонке повторять было не нужно. Пыхнула яростью. Шмыгнула мимо.

– И чтобы больше я тебя в душевых не видел, – крикнул в спину. Мелочь ускорила шаг.

Сердце кольнул укор совести, но Аль его задавил. Пусть так. Одна. Без поддержки. Будет знать, что никого за спиной нет. Меньше глупостей станет делать. А он присмотрит. Как и обещал. Но на душе остался мерзкий привкус.

* * *

– Смотрите, что я достал.

Шуршание бумаги и восторженный возглас:

– Ого! Вот это огонь! – привлекли внимание Аля.

Он пошевелился у стены, осторожно меняя положение тела. Самое сложно в науке безмолвных – ждать. Притворяться мебелью, стеной, сливаться с окружающей средой и… снова ждать, не забывая про концентрацию и щиты.

– Открытые пространства – не для вас, – вещал мастер Нурс, – вот кресло человек обогнет, да и к стене близко подходить не станет. Потому, чтобы избежать глупых столкновений – используйте естественные препятствия, а еще отрастите глаза на затылке. И ради Девятиликого, привыкайте к щитам. Они должны стать такой же частью вашего тела как рука или нога.

Аль добросовестно привыкал. И никому пока не было дело до того, что практиковаться он предпочитал на территории малышни. С другой стороны… с малыми не соскучишься, да и пригляд за теми, у кого только пробуждается дар нужен во много раз больше, чем за остальными. Так что не один Аль сюда захаживал.

– И кому мы это подсыплем?

А вот это уже интересно.

Первые месяцы малышня привыкала к академии, шарахалась от любой тени, истерила из-за пробуждающегося дара, но к концу полугодия начинала смелеть. Тогда и затевались проверки крепости нервов однокурсников.

– Лангарду, – хором донеслось из приоткрытого окна.

От хмыканья Аль не удержался – мелюзга все же нарвалась на травлю. Рвущуюся ругань задавил – и хорошо, а то щиты наставников взломать у него пока не получалось. И окажись кто-то из них рядом – Аль огреб бы по самый огонь.

– Ни звука! – звучало теперь в его жизни чаще, чем «Прохладного утра».

С одной стороны, невидимость была жутко полезной вещью. Можно незаметно поставить подножку опаздывающему на занятие Гарвару. Вернуть тетради забывшему их в комнате Франтеху. Помочь Шилю на зачете. С другой – наставники тоже не дремлют, и за все следовала расплата…

– Считаете себя самыми умными, да?

В отличие от ректора мастер Нурс никогда не повышал голос. Но от спокойного тона веяло жутью. Чем-то они были похожи: Третий и Нурс. Среднего роста. Без широкого разворота плеч как у Четвертого, но взгляд, голос, выражение лица. Аль поежился. Он точно мелкая букашка под опускающейся подошвой сапога.

– Почувствовали силу? Поставили себя выше своих товарищей?

Аль печенкой чувствовал – зря он тогда уронил Гарвара. Позволил проехаться по дорожке. Пропахать носом землю. Еще и торжествовал. Теперь от чувства вины не спасало даже то, что перед мастером стояла вся группа оказавшихся несознательными курсантов.

– Вижу, силушки у вас действительно много, – мастер нехорошо прищурился. Нет, группа не застонала, дисциплинированно промолчав, но общий настрой – хана всем – легко читался по лицам.

– Тогда, детки, берем камушки вон там, – палец наставника ткнулся им за спину, – и таскаем, – разворот к большой поляне, – туда. Прям сейчас и до темноты.

Тихий стон все же прозвучал с задних рядов.

– До моей темноты, – тут же поправился мастер, – и чтоб никакой магии. Замечу – будете меня таскать вместо камней.

Аль сжал ладони, ощущая, как загрубела мозолями кожа. Кажется, они уже перетаскали все камни на территории, еще не по одному разу. Наставники планомерно выбивали дурь из головы.