Путь палача

Всем кажется, что главная персона, которую нужно бояться – это Аллен Уокер. И это в какой-то степени правда. Аллен – последний человек, к которому они побегут за помощью. Да-да, они трепещут перед ним. Каждое нервное окончание их содрогается, когда они видят Его. Но они не осознают, что основная опасность исходит не от него, а от меня. Если Уокер – оружие, то я та самая пуля, которая убивает.

Я орудие убийства. И я человек-тень.

– Неделю назад все дела обстояли иначе. Я не понимаю одного – как каждый из вас мог допустить это?

Голос Правителя ураганом разносится по помещению.

– Нам не была понятна истинная ситуация. Никто не предполагал, что оппозиционных движений гораздо больше, чем мы думали, – вставляет своё слово Эмиль Хёрстон, что суетится на месте, вытаскивая флешку из устройства. Пока он движется к своему месту, то продолжает говорить. – Ещё было установлено, что телевизионные и интернет-СМИ в сговоре с этими самыми движениями, поэтому в свет выходила самая малая часть. Мои ребята капнули дальше и выяснили, какие именно люди стали предателями на нашем пути. Они сейчас под стражей. Если позволите, господин Президент, я проведу вас к ним сегодня.

– Хорошо, – сухо отзывается Аллен. – Что ещё удалось выяснить?

– Сюжет, что мы только что посмотрели, тоже был закодирован не только для правительства, но и населения. Всё это было сделано с целью оградить нас от настоящей информации, чтобы мы не принимали никаких мер. Против оппозиционных анархистских движений – так сохранялась бы их жизнь. И да, это – не единственная новость, что скрыта. В базе данных SBNN найдено ещё таких 23. Я тоже вам все их продемонстрирую, если позволите.

– Не сейчас, – отрезает Уокер. – Эта ситуация мне ясна. Теперь опишите мне по статистике, сколько людей по стране убито и ранено. И примерные цифры, кто стоит против нас.

Адмирал Уолтер Санчес неспешно пристаёт со стула, держась за краешек стола. Я замечаю, что он напуган, но при этом изо всех усилий делает вид, что в нём нет ни толики страха.

Он поднимает свой планшет, ближе к лицу – щурится, фокусируя зрение с минус шестью. И лишь спустя полминуты начинает свой доклад:

– Демографическая ситуация на момент вступления на пост Президента Аллена Уокера составляла 2 миллиона 473, из которых 43% – женское население, а остальные – мужчины. На сегодняшний день всего жителей страны Мондергранд составляет два миллиона и 2 человека. Погибло 471 человек. Пятьдесят шесть госпитализированы, из которых одиннадцать находятся в тяжёлом состоянии. Точные цифры анархистов пока неизвестны, но было насчитано примерно более 10-ти тысяч. Их может быть и больше, потому что были опрошены не все, многие скрывают свою принадлежность. Выяснить это удастся только по принудительному вмешательству.

Аллен молчит. Он слушает адмирала так, словно это бешеный колокольный звон, раздражающий слух.

После речи Уолтера Санчеса Президент ещё молча сидит какое-то время, а затем подаёт издалека свой голос:

– С момента, как я занял пост Президента, а всех вас сделал своим Советом, прошло всего лишь четыре с половиной недели. Я каждого из вас назначил тем званием и обязанностями, которыми вы располагаете. И абсолютно все вы знаете, как поступать в тех или иных ситуациях, даже не спрашивая лично меня. – Сначала его голос бархатный, спокойный, но постепенно он переходит на более грубый и требовательный. – Я доверил вам не только страну, но и свою жизнь. И башня Тасмагонии – это не место роскоши и развлечений, а место работы, куда вы приходите каждый день, отдавая долг Отечеству. Мне некому доверять. Я доверился вам, каждому и полностью. Но вместо этого за какой-то вшивый месяц каким-то чудным образом исчезло пятьсот человек? Вместо того, чтобы налаживать отношения с населением и пропагандировать мою власть и распространять её в положительном ключе, вы допускаете, то, что против меня сейчас за окном находятся целых десять тысяч человек?

Голос – гром. Он разлетается и за стены кабинета, врезается в окна и падает на большой и круглый стол, оставляя за собой вибрацию.

Резко поднявшись с места, Аллен ударяет ладонями по столу. Стул от резкого движения летит вниз, все присутствующие содрогаются.

Уокер ходит вокруг стола, сложив руки за спину и прикрыв глаза, будто задумавшись, испытывает у всех терпение. Последние сказанные им фразы пропитаны ядом – теперь от этого худо всем. Эмиль опускает голову, пряча глаза. Его кудрявые светлые волосы выглядят нелепо по сравнению с его раскрасневшимися щеками. Адмирал вжимается в стул, делая невозмутимый вид. Родгер Джонсон, что занимается экономической политикой, уставившись в стену, не шевелится, словно статуя. Рэйчел Льюис вместе со своей помощницей тоже сидят с опущенной головой, и видно, что трясутся их руки, сложенные на коленях.

Я также в тени. Я здесь, но меня не видно. Моё присутствие замечает только Аллен, но я – не тот, кого он осуждает в текущий момент.

– Жду через два часа ваши доклады с обоснованными предложениями, как нам поступить. Каждый в своей сфере. Всё ясно? Оставьте меня здесь.