Путь Пастуха (СИ)

Пришельцы же умели всё это и передвигались в повозках, влекомых волами. А ещё у них были стада овец и коз. Они даже ловили юных жеребят и держали их за оградой, чтобы, когда те вырастут в больших лошадей, больше не боялись человека. Кобылиц доили — словно у младенцев, нутро многих взрослых ореев не исторгало молоко, как это было у большинства местных людей. Ну и, конечно, ореи забивали коней на мясо.

Не всегда мирно, но, в общем, без особого сопротивления пришельцы стали главной силой в степях. Местные сплачивались вокруг них, перенимая новшества. А пришельцы брали их женщин, и через несколько поколений в степи появился новый народ. Светловолосые соплеменники Бхулака почти растворились среди смуглых кареглазых брюнетов с орлиными носами, но сохранили свой язык, обычаи и умения.

— Мы должны остаться здесь! — настаивал Пеку. — Здесь наши дома и пастбища, здесь под курганами — могилы наших предков. Как мы можем бросить всё это?!

Круг бушевал — мнения разделились. По большей части никому не хотелось покидать родные места и идти в неведомое, но неизбежность этого день ото дня становилась всё очевиднее. В последние годы к напасти засухи и голода прибавилась другая — ещё более страшная. Болезнь начиналась неожиданно: человек становился вялым и горячим, но говорил, что ему холодно, не мог работать, а потом и ходить. На теле его появлялись страшные кровоточивые нарывы. Потом из отверстий его тела начинала идти кровь, пальцы на руках и ногах чернели, и больной умирал в муках.

Хуже всего, что вскоре такая же участь постигала и многих из окружающих его. Никакие жертвоприношения богам и колдовские пляски не могли остановить беду. Оставалось лишь смириться с тем, что родные края прокляты, и покинуть их навсегда.

Но и тут был предмет для раздора. Разные вожди и старейшины предлагали разные маршруты ухода. Одни звали пойти обратно — той дорогой, какой сюда пришли предки. Но теперь в тех краях жили другие народы, не менее умелые и многочисленные, чем ореи, и это означало долгую войну с неясным результатом.

Другие звали идти прямо на заход солнца — за огромные лесистые горы, где, по слухам, лежала такая же привольная степь, как и здесь. Но путь через горы обещал быть очень трудным. Потому многие склонялись к третьей дороге — по берегу внутреннего моря и дальше, на восход. Там в горной стране были богатые рудники, откуда в степи шли металлы. Сейчас ореи выменивали медь у тамошних племён на свои многочисленные стада, но, если они пойдут туда всем народом, рудники можно будет просто захватить. А дальше расстилались те же самые, ставшие для ореев родными, травянистые степи. По настроению собрания Бхулак предчувствовал, что оно склонялось к этому варианту. Если, конечно, Пеку не убедит их остаться.

Но самого его, Бхулака, ни один из этих путей не устраивал — потому что у него был свой, проложенный Поводырём.

Поводырь вновь явился — как и все последнее годы — в образе огромного мужа с бычьей головой. Именно так в глазах ореев выглядел великий герой — предок и покровитель клана Быка. И, как всегда во сне, Бхулак забыл спросить у машины, зачем она это делает, хотя прекрасно знает, что ни в какого такого прародителя эмиссар не верит. В какой-то степени Бхулак ведь и сам был этим прародителем...

Но интересоваться причудами искусственного разума было недосуг — ситуация складывалась очень плохая. Бхулак понимал это, а Поводырь подтвердил его опасения.

— Примерно две трети ореев настроены на восточный путь, — сообщил ему Поводырь. — Около четверти можно убедить отправиться на запад или юго-запад. Даже остаться согласятся примерно столько же — при условии, что Пеку в ближайшее время так и будет лидером клана Волка. На север не пойдёт почти никто...

Бхулак и сам знал, что дела плохи — несмотря на всю проведённую им подготовительную работу, лишь горстка лично преданных ему воинов готова была идти нужным для миссии путём. Большая часть из них были его детьми и слышали его песню, эти пошли бы с ним куда угодно — хоть и в загробный мир. Впрочем, в сознании ореев северная сторона практически таковым и была.

Правда состояла в том, что и сам Бхулак вовсе не горел желанием покидать просторные степи ради дремучих непроходимых лесов, гибельных болот, туч мошкары летом и лютых холодов зимой. И он совершенно не понимал, зачем Поводырь гонит туда его и его народ.

— Ты должен больше работать через подчинённых тебе людей, твоих инициированных агентов, — настаивал Поводырь.

— Они и так уже делают всё, что могут, — мрачно ответил Бхулак. — Они готовы драться за меня, если будет надо, но уговорить народ идти в ледяные пустыни... Как можно вообще согласиться на такое, когда есть другие, гораздо более подходящие для жизни места?

— Не такие уж и пустыни, — заметил Поводырь. — Ты знаешь, что там живут многие люди.

— Жалкие дикие лесовики, — бросил Бхулак.

— Тем легче вам будет покорить их, — веско произнёс жуткий монстр.

Голос его и впрямь напоминал бычий рёв.

— Скажи, зачем это всё? — не выдержал Бхулак. — Какая тебе или тьюи от того польза?