Путь Пастуха (СИ)

Ави не спала — в темноте поблёскивали её чёрные глаза, устремлённые на мужа. Она была гораздо смуглее, чем большинство орейских женщин — родилась в одном из последних эратских поселений, которое разграбил и сжег клан Бхулака. Он забрал Ави себе, разбив каменным топором голову полонившего её воина. Сделал он сие в поединке — как вождь, мог бы и не утруждаться и просто отнять женщину, но предпочитал в таких случаях поступать по старинке, то есть справедливо.

Его нынешняя старшая жена была не очень довольна появлением нового члена семьи, но, разумеется, вслух сего не высказывала. Бхулак понимал, что у полонянки будут проблемы с его домочадцами и уже готовился вставать на её защиту, но Ави на удивление скоро заставила себя уважать, заняв в семействе достойное место. А когда принесла вождю сына, её положение ещё больше упрочилось.

Может быть, конечно, её побаивались из-за тёмной репутации эраток как сильных колдуний, способных легко навести на человека порчу. Поистине ли Ави искусна в магии, Бхулак не знал, хоть бывал свидетелем многих невероятных вещей и понимал, что ничего невозможного в том нет. Но совершенно точно женщина эта была весьма умна и проницательна.

— Господин мой Пех пребывал в плохих снах? — тихо спросила она, видя, что муж проснулся.

— Нет, — хриплым сонным голосом ответил Бхулак. — Почему ты так подумала? И почему не спишь?

— Ты говорил во сне, — ответила Ави. — А я почувствовала, что ты встревожен.

— Всё в порядке, — ответил Бхулак, обнимая женщину. — Спи, ещё рано.

— Скажи мне, что тебя гнетёт, господин, — настаивала она. — Я молилась о тебе Великой Матери, она сказала мне, что ты в опасности. Мы в опасности...

— Ты бы поменьше рассказывала про Великую Мать, — проворчал Бхулак. — Мне-то можно, но вот другим воинам не надо...

— Я знаю... Ты сейчас виделся со своим богом, господин мой?

От неожиданности у Бхулака замерло сердце.

— Что ты знаешь об этом? — спросил он более резко, чем хотел.

— Мать знает, — ответила она, отстраняясь. — Она знает всё.

— Не надо, Ави... — проговорил Бхулак, и в голосе его послышалась печаль. — Не надо тебе пытаться войти в реку моей жизни. Поверь, добра от этого не будет. Ни тебе, ни мне...

— Я знаю, господин, — проговорила она. — Ты идёшь путём тёмным и долгим, мне всё равно не поспеть за тобой. Но сейчас я могу помочь. Хотя бы выслушать, чтобы слегка облегчилась ноша твоя.

«А почему бы нет?» — подумал Бхулак. Всего, конечно, рассказывать не стоило, да женщина просто его бы не поняла. Но объяснить общее положение — дело другое...

— Ты права, — произнёс он, откидываясь на шкурах. — Я должен исполнить волю сил, которым служу.

— Я знаю, господин муж мой, — ответила Ави спокойно. — Знаю с того момента, как впервые тебя увидела — когда ты сражался за меня с тем воином. Благословение было на тебе, и Мать мне сказала: «Этот тебе муж». А потом я узнала, как давно ты ходишь по земле, и поняла, что тебя ведут боги.

Она никогда не говорила ему такого, но Бхулак не очень удивился — её проницательность иногда и впрямь граничила с колдовством. Поэтому он лишь сказал ей правду:

— Боги хотят, чтобы я увёл кланы на север.

Вроде бы, он никогда особенно не рассказывал ей о происходящем на круге, но она сразу всё поняла и тихо охнула.

— Кау захочет тебя убить, — сказал она после нескольких секунд молчания. — Он очень злой человек. Но и очень упрямый. Хочет быть верховным вождём и идти на восток. И ещё — он ненавидит Великую Матерь.

Последнее новостью не было — божественная покровительница Эраты расположением ореев не пользовалась. У самого Бхулака тоже — несмотря на то, что прошло больше двух тысячелетий, детство и юность свои в Аратте он помнил прекрасно. Эрата ведь была на неё очень похожа — даже их огромные посёлки, как и в Аратте, были защищены стенами, состоявшими из прилепленных друг к другу жилых домов... Но Кау и правда с особой ненавистью относился к многочисленным эратским пленникам, жившим теперь среди ореев. Из-за этого, собственно, у него были напряжённые отношения с Бхулаком — Кау презирал вождей, приближавших к себе бывших врагов. Впрочем, его положение сына вождя клана не позволяло ему вступать в конфликт с вождём полноправным, и пока ещё открытых стычек у них не было. Однако Бхулак понимал, что это лишь вопрос времени: Кау инстинктивно видел в нём соперника на пути к верховному вождеству.

— Тогда мне придётся убить его, — мрачно проговорил он.

— Остальные встанут на его сторону, — возразила Ави. — Если ты прольёшь кровь перед Вратами Солнца, пощады тебе не будет.

— У меня нет другого выхода, — сухо ответил Бхулак.

Конечно, ему совсем не хотелось устраивать междоусобицу, да ещё в священном месте. Хотя он помнил гораздо больше своих соплеменников, особенно вещи, о которых не любили рассказывать колдуны и жрецы. И на его памяти несколько стычек — по различным причинам — в этих скалах всё-таки случилось, так что первопроходцем в кощунстве он не будет. Тем более, первым нападать и не собирался.

Но вот сведения, сообщённые ему во сне Поводырём, очень его беспокоили.