Путь Пастуха (СИ)

4. Решающим фактором становилась реализация стратегии прямого воздействия (импактное событие). Космическое тело должно было столкнуться с планетой в нужном временном диапазоне и географической точке. Таковое было создано мною на орбите из различных находящихся там твёрдых частиц.

Накануне импактного события Бхулак должен был внедриться в дом Лота и, получив контроль над его женой, которая являлась одним из потомков представителя, стать мужем его дочерей. После смерти Лота клан должен был возглавить сын Бхулака и младшей дочери, которого представитель к тому времени уже подготовит для его миссии. Он перейдёт из религии клана Аврама в местный культ божества Ваал-Фегора, который впоследствии распространится на весь Ханаан.

Данный культ идеально подходит для воспитания цивилизации, которую можно использовать в Войне Нации. Упрощённая этика, оргастические ритуалы, психотехники, направленные на высвобождение инстинктов и утверждение эгоцентричности, дают через поколения вполне приемлемый результат.

Включение в пантеон новой системы другого популярного божества — Ваал-Хаммона, с развитой воинской традицией, культом смерти и практикой человеческих жертвоприношений, и оформление на этой базе сложного религиозного учения позволит ему стать господствующим в регионе, что удовлетворительным образом вписывается в мои стратегии воспитания человечества.

Долина Сиддим. Содом. 2154 год до н. э.

...Многие увидели это явление — и на улице, и на крыше, задрав голову, они пытались понять, что происходит. По всему городу завыли собаки, взревели ослы, тревожно заблеяли бараны и козы. Раздались и удивлённые человеческие крики. Однако люди перед дверями продолжали гомонить и ломиться в дом.

— Знамение! — тихо произнёс Лот. — Гости были правы — нам надо было уйти. А теперь уже поздно...

В голосе его звучал ужас, и ужас был на лицах дочерей и жены его. Ужас был и в сердце Бхулака — тем больший, что он гораздо лучше этих людей понимал, что сейчас должно произойти. Ведь он уже сталкивался с такой бедой — в другие времена на далёком востоке...

Линия в небе меркла, растворялась в окруживших её тёмных тучах. Но в воздухе повисло ожидание неминуемой беды — почти физически ощущаемые миазмы надвигающейся катастрофы.

И она не замедлила начаться. Линия почти погасла, но небо стало стремительно светлеть белёсым, каким-то неживым, но ярким светом — словно там, за облаками, разгоралось невиданное пламя. Разгоралось в буквальном смысле — ночная прохлада стала быстро сменяться жарой, словно в разгар палящего летнего дня.

В посветлевших тучах зажигались ещё более яркие огоньки, и становилось их всё больше. Зрелище это было красиво до безумия, пьяные содомляне внизу были, похоже, заворожены им, раздавался смех и восторженные крики. Но стоявшие на крыше понимали, что созерцают надвигающуюся смерть.

— Истребит Господь место сие! — в исполненном ужасом голосе Лота странно звучали нотки торжества. — И праведен суд, Твой, Господи! Жги! Жги всех нечестивцев, и рабов Твоих, ибо во всех нас уже поселилась ядовитая гниль содомская и нет нам спасения!

Бхулак был с этим не согласен, но находился в затруднении. Он уже понимал: что-то пошло совсем не так, как планировал Поводырь. То, что его небесный наставник ошибся, было невероятно, но Бхулак был слишком стар, чтобы не верить очевидному. И самым правильным для него сейчас казалось спасаться самому, потому что его миссия явно провалилась.

Но ему очень не хотелось делать это: за краткое время, проведённое с этими людьми, он успел проникнуться к ним тёплыми чувствами. Не говоря уж о том, что в Содоме семья Лота оказалась благодаря именно ему. А спасти двух своих дочерей Бхулак почитал долгом.

— Идите все во двор! — приказал он.

Ему вовсе не хотелось нести людей с крыши через узкие лестницы — со двора это будет куда быстрее и удобнее.

Голос Бхулака был столь убедителен, что все беспрекословно повиновались. Он же слегка приотстал от спешащих спутников и перешёл в потаённую комнату своего разума. В этот раз она предстала перед ним полутёмной и забитой всяким хламом. Однако у него не было времени удивляться причудам своего сознания — ему срочно нужен был Поводырь.

Тот не замедлил появиться, хотя в данном случае это не совсем верное слово: Поводыря вообще не было видно. Бхулак созерцал некое неясное облако, сливающееся с тенями в комнате. Очевидно, всё это символизировало общую невнятность и тревожность ситуации, но размышлять об этом было некогда.

— Останови время! — попросил Бхулак.

— Ты хочешь спасти этих людей? — вопрос был задан не голосом, просто Бхулак понял Поводыря без слов, и всё. Впрочем, любая беседа словами в глубинах сознания была иллюзорна.

— Да. И спасу.

— Зачем?

— Я хочу этого.

— Но я не хочу. А ты исполняешь то, что хочу я, а не ты.

— Из-за того, что ты ошибся, они должны сейчас умереть?

— Я никогда не ошибаюсь.

— И хочешь сказать, что предвидел огненные небеса?