Путь Пастуха (СИ)

— Я сразу предложил им гостеприимство, но они почему-то отказывались, говорили, что хотят ночевать на улице... Сейчас я понимаю: они знали то, что должно произойти и не хотели навлекать беду на мой дом. Но я знаю, каковы по ночам улицы Содома... Я настоял, и мы пошли ко мне. Я принимал их в этой комнате, как и вас. Это был радостный вечер. Но потом...

Лот опять замолчал, но исходивший любопытством Даму снова не выдержал.

— Мы слышали, что к дому подступила толпа негодяев. Но как вы спаслись?

Лот словно и не заметив невежливости гостя, ответил надтреснутым голосом:

— Я вышел к ним за ворота, уговаривал, умолял их... Но они были как одержимые! Словно лица их скрылись за звериными масками...

Он виновато взглянул в угол, где сидели дочери.

— Я предложил им вместо гостей своих девочек — я просто больше не знал, что делать.

Старшая поднялась гибким движением, налила отцу вина и ласково положила руку ему на плечо.

— Ты всё правильно сделал, батюшка, — проговорила она низким грудным голосом. — Превыше жизни нашей и чести честь рода Лотова.

С её стороны встревать в разговор старших мужчин было серьёзной вольностью, но патриарх вновь попустил нарушение этикета.

— Я не должен был говорить это, — мотнул он головой.

— Разве, когда человек встречается со стаей злых бродячих собак, он выбирает, что должен говорить, а что нет? — подала голос младшая.

Говорила она вполголоса и вроде бы несмело, но слова её звучали более убедительно, чем у порывистой старшей.

— Он просто делает всё, чтобы спасти жизнь свою, — продолжала девушка. — А вчера к нам приходила именно стая кровожадных псов. Это не люди. И не мужи.

— Кажется, во всём городе Содоме не осталось более мужей, помимо нашего батюшки, — подхватила старшая, садясь рядом с сестрой.

— Не след вам говорит такое, — Лот, похоже, справился со слабостью и голос его стал строг. — Обе вы сосватаны за достойных юношей.

Старшая при словах отца фыркнула, а младшая лишь потупила взор. Старик не обратил на это внимание, задумчиво продолжив:

— Только вот будущим зятьям моим хорошо бы быть послушнее... Я послал сегодня к ним и просил уйти с нами.

— Уйти? Куда? — заинтересовался Бхулак.

До сих пор он молчал, внимая странной истории и стараясь понять, как может она повлиять на его задание. По всему выходило, что никак, но не мешало был посоветоваться с Поводырём. Однако на людях этого делать нельзя.

— Перед тем, как утром покинуть мой дом, те двое велели мне с семьёй уходить из города и взять с собой всех, кто мне дорог, — ответил Лот. — Я буду просить и вас, гости мои, сделать так.

— Куда и зачем нам уходить? — встрепенулся Даму.

— Из этого города. Они сказали, что и он, и другие будут разрушены Богом, и погибнет в них всякая душа, и неправедная, и праведная. Но я могу спасти тех, кого захочу. Я бы хотел спасти всех, но разве они меня послушают?.. Даже мои будущие зятья сегодня смеялись надо мной. И все родичи мои, и другие мои дети, и их дети... Нет у меня больше рода моего.

— Мы не хотим идти за сговорённых нам, батюшка, — тихо, но твёрдо произнесла младшая дочь. — Они такие же, как и все в этом городе. Уйдём отсюда с матушкой, и ты найдёшь нам достойных мужей.

— Итак, — заключил Лот, — после ужина мы все возьмём покажу свою и пойдём в Сигор — там у меня тоже есть дом, а гости мои говорили, что спасёт его Господь среди прочих городов долины Сиддим.

А вот всё это Бхулаку было совсем не нужно, ибо шло вразрез с его заданием.

— Но ведь твой славный дядя Аврам... — начал он.

— Да, прости, почтенный Шипад, я и правда забыл, что ты привёз вести о моём дяде, — повернулся к нему Лот. — Говори же скорее, я давно уже не слушал его наставлений.

— Я виделся с ним в дубраве Мамре близ Хеврона, где он, как ты знаешь, в последние годы обитает, — без зазрения совести начал Бхулак. — Узнав, что мой путь лежит в Содом, он просил меня передать тебе...

Он не ощущал никакой неловкости, обманывая лично ему симпатичного человека: это было нужно Поводырю, а тот стоял настолько выше всех людей в этом мире, что и раздумывать не стоило, добро заключено в его желаниях или зло.

— Он передаёт тебе своё благословение и слова радости, что ты прижился в славном этом городе, — продолжал Бхулак. — Он надеется, что ты и дальше останешься здесь, вместе со всем родом твоим ради блага вашего. Ибо, как сказал ему Господь ваш, надлежит вам и далее жить с ним раздельно.

— Он так и сказал? — голос Лота слегка дрогнул, он поднял на Бхулака выцветшие глаза, в которых вдруг блеснула надежда. — Что это велел ему Господь?

— Воистину так, — заверил Бхулак.

И ведь почти не солгал — сам он не знал иного бога, кроме своего Поводыря.

— Жена! — закричал патриарх, — Поди сюда и выслушай вести от дяди моего!

— Я здесь и всё слышала, муж мой, — раздался голос из-за двери и в комнату вошла супруга Лота, которая, похоже, уже довольно давно стояла за дверью.