Путь Проклятого

– Хотелось бы верить, – сказал дядя, уже без особого напора. Чувствовалось, что старику оптимизма не занимать, но больно нехорошо складывалась ситуация – Очень бы хотелось. Потому что, если не верить, то становится совсем кисло, гораздо кислее, чем я бы мог предположить. Есть плюсы – мы живы, у нас есть машина и деньги, есть оружие и силы им воспользоваться. Но есть и минусы… Первый и главный – никто из нас не понимает, откуда направляются удары, а ведь нет ничего хуже, чем иметь дело с противником, которого совершенно не знаешь! Второй, тоже существенный – мы не знаем, к кому можем безбоязненно обратиться за помощью. И третий – противник, кем бы он не оказался, во много раз сильнее нас и совершенно непредсказуем. Бывали хуже времена… – процитировал он на русском.

* * *

Хасим посмотрел на две мерцающие точки, двигающиеся на экране его ноутбука друг навстречу другу, и в возбуждении несколько раз потянул себя за кончик носа. Когда его одолевали эмоции, он практически не контролировал мимику и движения – лицо становилось подвижным, словно под пористой смуглой кожей перекатывались шарики ртути, он то и дело подергивал себя за мочки ушей, за нос, брови, крутил что-то в пальцах. Ладони его обильно потели, Хасим вытирал их о брюки, отчего по хлопку штанин ползли влажные жирноватые разводы.

Хасим не видел за мигающими на дисплее огоньками живых людей, которых мог обречь на смерть или мучения – он всего лишь с блеском решал техническую задачу. Микрочипы, стоящие в двух телефонных трубках, обменивались сигналами с ближайшими базовыми станциями, посылая импульсы через каждые пять секунд, эту цифровую метку улавливали как минимум три соты и посылали сигнал в ответ – таким образом абонент все время оставался в сети, переходя из зоны действия одного передатчика в зону действия следующего.

Программа, стоявшая в ноутбуке Хасима, не только перехватывала сигналы от базовых станций оператора, но и вычислив приблизительное нахождение источника запроса методом триангуляции, накладывала полученные координаты на карту района. Зная IMEI телефона, Хасим мог с точностью до нескольких десятков метров определять его местоположение в режиме реального времени, как в городе, в районах плотной застройки, так и на открытой местности, до тех пор, пока трубка была в сети. Точность зависела от многих факторов – от количества станций, «видящих» абонента, от силы сигнала, зарядки батарей и даже от материалов, использовавшихся при строительстве – если телефон в какой-то момент находился в доме. Металлические корпуса автомобилей на силу сигнала практически не влияли, программа перехвата и обработки работала безупречно, и Хасим с удовлетворением наблюдал, как красные точки, ползущие одна по шоссе № 1, а другая по шоссе № 90, приближаются друг к другу.

Точка, ползущая с юга, обозначала старый пикап «Тойота». Та, которая двигалась с северо-запада – два минивэна с логотипами охранного агентства…

* * *

– Приготовить оружие, – приказал Кларенс в микрофон уоки-токи.

Сзади него, в полумраке затонированых машин, зашуршала грубая ткань сумок, взвизгнули молнии и кровожадно, хищно залязгал оружейный металл. Стволы скользили по направляющим, щелкали затворы, становились в пазы газоотводные механизмы, клацали присоединяемые магазины – казалось, что внутри минивэнов заворочались трансформеры, готовые броситься в схватку через несколько минут.

«Интересно, подумал канадец, что же из себя представляют эти археологи, если Морис приказал мне приготовится по «красному» коду? Мы что, будем сражаться с армейским подразделением?»

Он улыбнулся.

Все-таки удивительно, как пугают людей чужие неудачи! Стоило проколоться этому наглецу Вальтеру и вот уже Легион готов распылить полстраны, чтобы достать профессора с его свитой! Кадровый вопрос, несомненно. Поручили бы ему ликвидацию неуловимого Каца с самого начала – уже забыли бы о том, что профессор когда-то существовал. Красный код! Для кого? Для старика и двух штатских? Даже не смешно! Но приказ есть приказ!

Кларенс оглянулся.

Стволы собраны. В салоне микроавтобуса явственно пахло ружейным маслом – канадец обожал этот запах с самого детства.

Так пахли руки отца, когда они готовили ружья к охоте. У маленького Кларенса был собственный карабин 22-го калибра и дробовая двустволка 16-го. Отец с самого детства доверял сыну оружие и сын никогда не подводил родителя. Оружие стало для Кларенса профессиональным инструментом, средством заработка на существование и он до сих пор по детской привычке не любил все эти пушечные жерла с огромными патронами и много граммовыми пулями, напоминающими снаряды, предпочитая всему длинноствольные пистолеты 22-го калибра, которыми владел с потрясающим мастерством.