Путь разрушения

Бейн сомневался, стоит ли откровенничать с совершенно посторонним человеком. Но кому еще он мог открыться? Не другим ученикам и уж точно не учителям. И хотя с Гитани они только-только познакомились, она сама протянула руку помощи. Единственная из всех.

Признаваться в своей слабости здесь, в Академии, мог только законченный дурак. Но горькая правда заключалась в том, что Бейну было нечего терять.

— Меня всегда вел по жизни гнев, — медленно проговорил он, глядя в стол и не в силах посмотреть гостье в глаза. — Гнев придавал мне сил. Был моей связующей нитью с Силой и ее темной стороной. Когда умер Фохарг — когда я убил его, — я понял, что виновен и в смерти отца. Я погубил его, используя темную сторону.

— И ты раскаиваешься в этом? — спросила Гитани, снова мягко положив ладонь на его плечо.

— Нет. Может быть. Не знаю. — Рука ее была теплой. Бейн чувствовал, как жар распространяется по коже сквозь ткань рукава. — Знаю только, что это откровение изменило меня. Гнев, который направлял меня, ушел. Осталась… в общем… одна пустота.

— Дай мне руку, — твердо произнесла Гитани, и Бейн, поколебавшись всего мгновение, повиновался. Она сжала его пальцы ладонями. — Закрой глаза, — велела она и зажмурилась сама.

В темноте Бейн вдруг остро ощутил, как она стиснула его руку — с такой силой, что он почувствовал ее пульс. Учащенный, нетерпеливый… В ответ его сердце, которое и так лихорадочно билось, совсем обезумело.

Он испытал покалывание в пальцах, вызванное чем-то большим, нежели простой физический контакт. Гитани прощупывала его Силой.

— Пойдем со мной, Бейн, — прошептала она.

В следующий миг он уже падал. Нет, не падал — нырял. Планировал в жуткую бездну, в черную пустоту внутри самого себя. В холодной тьме все тело его онемело. Он более не чувствовал своих конечностей. Перестал ощущать руки Гитани, сжимающие его ладони. Бейн даже не знал, сидит ли она еще здесь, рядом с ним. Он был один в ледяной пустоте.

— Темная сторона — это эмоции, Бейн. — Речь Гитани доносилась откуда-то издалека. Слова были тихими, но отчетливыми. — Гнев, ненависть, любовь, вожделение. Они-то и делают нас сильными. Покой — это ложь. Есть только страсть. — Теперь слова звучали громче, заглушая биение сердца. — Твоя страсть здесь, Бейн. Найди ее. Верни.

Словно в ответ на ее приказ, в душе Бейна начали пробуждаться эмоции. Он почувствовал гнев. Ярость. Чистую, пульсирующую ненависть: ненависть к другим ученикам за то, что третировали его, ненависть к учителям, которые его бросили на произвол судьбы. Больше всего он ненавидел Сирака. И вместе с ненавистью пришла жажда мщения.

Потом он обнаружил кое-что еще. Огонек, искорку света в холодной тьме. Своим разумом он ухватился за это пламя и на короткое мгновение снова почувствовал, как в его жилах пылает могучая энергия Силы. Потом Гитани отпустила его руку, и энергия исчезла — пропала, как будто все это ему только приснилось. Но нет. Энергия была реальна. Он ее почувствовал.

Бейн настороженно открыл глаза, словно пробуждаясь ото сна, который боялся забыть. По выражению на лице Гитани он понял, что она тоже что-то ощутила.

— Как ты это сделала? — спросил он, тщетно пытаясь скрыть отчаянную надежду в голосе.

— Мастер Ханда научил меня этому приему, когда я была его ученицей, — созналась гостья. — В Ордене джедаев. Я тоже однажды потеряла контакт с Силой, как ты сейчас. Я была тогда совсем девчонкой. Мой разум просто не мог охватить столь необъятную сущность. И я воздвигла стену, чтобы защитить себя.

Бейн кивнул, но промолчал, лихорадочно ловя каждое слово.

— Твой гнев никуда не делся. Как и Сила. Теперь ты должен сломать стены, которыми окружил себя. Ты должен вернуться к самому началу и заново научиться призывать Силу.

— И как же это сделать?

— Тренироваться, — ответила Гитани, как будто это было что-то само собой разумеющееся. — Как еще можно научиться направлять Силу?

Слабая надежда, которую она зажгла своим откровением, угасла.

— Учителя больше не желают со мной заниматься, — пробормотал Бейн. — Кордис запретил.

— Я буду учить тебя, — застенчиво проговорила Гитани. — Покажу то, чему научилась у джедаев. И буду пересказывать все, что узнаю сама у мастеров.

Бейн задумался. Гитани не мастер, но она училась у джедаев много лет. Наверняка ей ведомо о Силе много такого, что может оказаться для него в новинку. В любом случае с ее помощью он узнает больше, чем без таковой. Но все-таки ее предложение выглядело немного подозрительно.

— Зачем тебе это нужно? — попытался узнать Бейн.

Гитани лукаво улыбнулась:

— Все еще не веришь мне? Хорошо. Правильно делаешь. Я делаю это ради самой себя. Я не могу в одиночку победить Сирака. Он слишком силен.

— Говорят, он сит'ари, — пробормотал Бейн.

— Я не верю в пророчества, — заявила гостья. — Но у него могущественные союзники. А остальные забраки всецело ему преданы. Если когда-нибудь я смогу бросить ему вызов, мне тоже понадобится союзник. Сильный. Вроде тебя.

Объяснение было вполне логичным, но все равно Бейна кое-что беспокоило.