Путь разрушения

— Ты обманул его, — устало вздохнул Кас'им. Он знал, что Кордис недолюбливает Бейна, ведь того привез на Коррибан повелитель Копеж — давний соперник главы Академии. Тви'лек понял, что следовало предупредить об этом ученика. — Ты его как-то одурачил, — продолжил он, стараясь добиться хоть какой-то реакции. — Толкнул на желанный для тебя путь. Путь погибели.

Ответа не последовало. Устав пялиться в спину Кордиса, Кас'им шагнул вперед, схватил высокого мастера за плечо и развернул лицом к себе:

— Почему, Кордис?

В тот краткий миг, когда глава Академии оборачивался, Кас'им успел заметить, как на его щуплом, исхудалом лице промелькнули смущение и неуверенность. Но черты Кордиса тут же исказились от ярости, темные глаза во впалых глазницах злобно вспыхнули. Он отшвырнул руку Кас'има:

— Бейн сам виноват! Он строптив, одержим прошлым! Нам не будет с него никакого толку, пока он не воспримет учение Академии!

Кас'им опешил — его поразила не эта вспышка гнева, а неожиданный миг нервозности, который ей предшествовал. Ему вдруг подумалось, что разговор мог пойти не совсем так, как планировалось. Возможно, Кордис пытался обвести Бейна вокруг пальца, но не преуспел. Если да, то они отнюдь не впервые недооценили своего необычного ученика.

Теперь Кас'им испытывал скорее любопытство, чем гнев.

— Расскажи мне, что случилось, Кордис. Куда девался Бейн?

Кордис вздохнул почти что с сожалением:

— Ушел в пустоши. Он направляется в Долину темных повелителей.

— Что? Это еще зачем?

— Я же сказал: он одержим прошлым. Считает, что там есть секреты, которые ему откроются. Секреты темной стороны.

— Ты предупредил его об опасностях? О роях пелко, о тук'атах?

— Думаешь, я успел? Да он бы и слушать не стал.

Это, по крайней мере, Кас'им счел правдоподобным. Во всем остальном он, однако, сомневался. Глава Академии славился хитростью и коварством. Убедить ученика отправиться в гибельную Долину темных повелителей было вполне в его стиле. Если Кордис хотел расправиться с Бейном, сам не замаравшись, способ был вполне подходящим… Вот только он не учел одну мелкую деталь.

— Он выживет, — заявил Кас'им. — Он сильнее, чем ты думаешь.

— Если выживет, — ответил Кордис, снова повернувшись к гобелену, — то узнает правду. Никаких секретов в долине нет. Их просто не осталось. Все, что было ценного, вывезли оттуда: сначала ситхи, желавшие сохранить наш Орден, а потом джедаи, которые хотели нас уничтожить. В гробницах ничего нет, кроме пустых склепов и наслоений пыли. Когда он увидит это своими глазами, то откажется от глупой идеализации древних ситхов. Только тогда он будет готов вступить в Братство Тьмы.

Кас'им понял, что разговор окончен. В словах Кордиса имелась своя логика: возможно, это действительно был урок для Бейна, чтобы тот отвернулся от старины и принял новый Орден ситхов вместе с Братством Каана.

Однако, выйдя из покоев, Кас'им не мог избавиться от ощущения, что Кордис пытался обосновать произошедшее постфактум. Главе Академии хотелось, чтобы другие верили, будто у него все всегда под контролем, но затравленное выражение, которое успел заметить мастер клинка, открывало правду: то, что сказал или сделал Бейн, напугало Кордиса.

При этой мысли на губах тви'лека промелькнула улыбка. Он не сомневался, что Бейн выживет в Долине. И ему было весьма интересно увидеть, что произойдет, когда ученик вернется.

* * *

Сирак двигался с осторожностью. Последние тридцать шесть часов он провел в бакта-камере, и, хотя раны его полностью зажили, тело все еще инстинктивно реагировало на увечья, нанесенные мечом Бейна. Он медленно собирал личные вещи: ему не терпелось покинуть пустой медцентр и вернуться в знакомую обстановку своей комнаты.

Подлетел один из меддроидов, поднося штаны, рубашку и темный плащ ученика. Одежда пахла дезинфицирующим раствором; все, что попадало в медцентр, как правило, стерилизовалось. Вещи пришлись ему впору, но Сирак сразу же понял, что никто прежде их не надевал.

С тех пор как его без сознания вынесли из дуэльного круга, он не видел ни души — одних меддроидов. Никто не пришел его проведать, пока он плавал в целительной жидкости: ни Кордис, ни Кас'им, ни даже Ллокей с Йиврой. Забрак их не винил.

Ситхи презирали слабаков и неудачников. Когда ученик проигрывал в поединке, он оставался наедине со своим позором и унижением, пока не набирался сил и не возвращался к учебе. Рано или поздно это случалось со всеми… кроме Сирака.

Он был непобедимым, неуязвимым — лучшим в каждой учебной дисциплине. О нем судачили и шептались. Называли его сит'ари — совершенным воином. Но теперь уже никто не назовет его сит'ари. Бейн об этом позаботился.

Сирак повернулся к выходу и увидел Гитани, которая стояла в дверях и смотрела на него.

— Что тебе нужно? — настороженно спросил он.