Путь розы. Внутри цветочного бизнеса. Как выводят и продают цветы, которые не сумела создать природа

В торговле срезанными цветами «натуральное» и «неиспорченное» вечно борется с массовым и коммерческим. Людям нравится, что летние цветы можно купить в феврале (фактически так возник целый праздник), но в то же время они опасаются фальшивок. Жалобы викторианского писателя Чарльза Мэнби Смита, датированные 1853 годом, актуальны по сей день. Он купил цветы у лондонского разносчика, и через пару дней они завяли, как он считает, из-за «слишком большой дозы стимулирующего раствора». Главная проблема цветочного бизнеса заключается в том, что его продукт ненадежен, а постоянных покупателей не существует. Хотя цветы в Лондоне продолжали пользоваться спросом, Смит предостерегал: «Торговля распустившимися цветами – одна из самых непредсказуемых и опасных спекуляций, которой занимаются мелкие уличные торговцы».

Почему нам кажется, что нас обманули, когда ученый выводит лилию с неосыпающейся пыльцой, а цветовод заставляет тюльпаны расцветать в декабре? Разве имеет значение, почему букет роз очутился в супермаркете свежим, хоть и проехал без воды полмира? Если букет красных роз и розовых хризантем, заказанный на телеграфе ко Дню святого Валентина, ничем не отличается от тысяч таких же, рассылаемых по всей стране, становится ли послание менее значимым?

И да, и нет. Нет сомнений, что в XX веке цветы полностью преобразились. Об этом позаботились новые технологии разведения, современные теплицы и всемирная транспортная система. Благодаря им круглый год можно покупать дешево совершенно фантастические цветы. Вместе с тем современные цветы чего-то лишились. Они стали предсказуемыми, надежными и утратили привязку к сезону. Многие из них потеряли свой аромат, и я задаюсь вопросом, сохранились ли в них подлинность, сила и страсть. Люди хотят, чтобы цветы были идеальными, но в то же время продолжали оставаться уникальными и необычными. Цветы должны быть откровением, переживанием, единственным в своем роде. С каждым годом становится все сложнее отыскать что-то подобное.

Утро, проведенное на цветочном рынке Сан-Франциско, сменилось утром в цветочном районе Лос-Анджелеса. В итоге я отправилась странствовать по миру, пытаясь понять, откуда берутся все эти прекрасные цветы. Я посещала ларьки Манхэттена и поднималась на борт «цветочных рейсов» в Майами. Наблюдала, как на аукционе в Голландии за одно утро распродают миллионы цветов. Я сидела в подсобке флориста в День святого Валентина и слушала телефонные заказы людей, полные любви и отчаянья.

Можно сказать, что сегодня цветы больше ездят по миру, чем люди, которые их покупают. Допустим, вы живете в Лас-Вегасе. Бывали ли вы в Боготе, Майами и Сан-Франциско? А купленные вами цветы были. Или вы из штата Мэн. До того как попасть на свадьбу вашей дочери, цветы могли побывать в Кении, Голландии и на Манхэттене. Они летают на более вместительных самолетах. О них говорит огромное количество людей: цветоводы, инспекторы, торговые агенты, брокеры, дальнобойщики, акционеры, оптовые торговцы, закупщики, бухгалтеры, розничные торговцы. Причем на языках, на которых вы вряд ли даже знаете, как поздороваться.

И даже на этом рассказ о цветах не заканчивается. Их создают в лабораториях, разводят в пробирках, выращивают фабричным способом, срезают машинами, пакуют в коробки, продают на аукционах и отправляют через океаны и континенты. Мысли обо всей этой торговой системе скорее разожгли мою страсть к цветам, чем погасили ее. Вообразите двести пятьдесят тысяч квадратных метров теплиц в одном месте. Аукцион, где продают девятнадцать миллионов цветов и где люди одним взмахом руки приобретают больше роз, чем каждый из нас покупает за всю свою жизнь. Сорок миллиардов долларов, каждый год меняющих руки, – и все ради цветов. Мысль об этом завораживает.

Вскоре мне стало ясно, что легкость перемещения цветов по всему миру имеет свои последствия. Например, сто лет назад в Штатах выращивали бо́льшую часть цветов, которые там же и продавали. Сейчас почти три четверти составляет импорт, в основном из Латинской Америки. В результате изменились сами цветы. Сорта стали отбирать в первую очередь по устойчивости к перевозкам, а не по каким-то другим качествам вроде изящества или аромата. Приобретя способность дольше стоять в вазе, цветы потеряли свой запах. Они прилетают в декабре из Эквадора или Голландии, чтобы оказаться на вашем столе, уже утратив своеобразие.