Путь русского офицера

Эта неспособность итальянцев, неподвижность Салоникского фронта и великое русское отступление приблизили конец Сербии. Более года держалась маленькая сербская армия, не имевшая надлежащего снаряжения, но сильная духом, отбив три наступления австро-венгров. Но в октябре 15 г. на нее навалились втрое превосходящие ее силы врагов (29 австро-германо-болгарских дивизий против 11 сербских) и сербская армия, после двухмесячного отчаянного сопротивления, была раздавлена. Остатки ее (55 тыс.) во главе с королевичем Александром, унося на носилках больного короля, бросив орудия и обозы, с невероятным трудом, по горным тропам, пробились через Албанию к Адриатическому морю и были союзниками перевезены на остров Корфу. Отдохнув и снарядившись, эти войска в 1916 году приняли снова участие в боях ген. Сарайля на Македонском театре.

* * *

Дойдя до линии Рига — Пинск — Черновицы, немецкое главное командование, ввиду переутомления войск, решило перейти к позиционной войне. Австрийский же главнокомандующий, ген. Конрад, настаивал на продолжении наступления, с целью освобождения оставшихся в русском владении частей Галиции и захвата важного железнодорожного узла Ровно, который открывал, через ст. Барановичи, прямое сообщение между австрийским и германским фронтами. Произошла размолвка, и в результате все германские дивизии, находившиеся на австрийском фронте, переведены были немцами на север, на свой фронт. Ген. Конрад тем не менее повел наступление на Луцк — Ровно.

В конце августа я получил от ген. Брусилова приказание идти спешно в местечко Клевань, находившееся между Луцком и Ровно, в 20 верстах от нас, где находился штаб 8-й армии. Приведя дивизию форсированным маршем в Клевань к ночи, я застал там полный хаос. Со стороны Луцка наступали австрийцы, тесня какие-то наши ополченские дружины и спешенную кавалерию, никакого фронта по существу уже не было, и путь на Ровно был открыт.

Я развернул дивизию по обе стороны шоссе и после долгих поисков вошел, наконец, в телефонную связь со штабом армии. Узнал, что положение серьезное и штаб предполагал было эвакуировать Ровно, что у Клевани спешно формируется новый корпус (39-й) из ополченских дружин, которые, по словам Брусилова: «впервые попадают в бой и не представляют никакой боевой силы». Начальнику этого корпуса, ген. Стельницкому, я входил в подчинение. Брусилов добавил, что он надеется, «что фронт все же получится довольно устойчивым, опираясь на Железную дивизию, дабы задержать врага на речке Стубель».

Положение дивизии было необыкновенно трудным. Австрийцы, вводя в бой все новые силы, распространялись влево, в охват правого фланга армии. Сообразно с этим удлинялся и мой фронт, дойдя, в конце концов, до 15 километров. Силы противника значительно превосходили нас, почти втрое, и обороняться при таких условиях было невозможно. Я решил атаковать. С 21 авг. я трижды переходил в наступление, и тремя атаками Железная дивизия приковала к своему фронту около трех австрийских дивизий и задерживала обходное движение противника. Но 8—11 сент., после тяжких боев, австрийцам удалось оттеснить нас за р. Горынь.

Между тем ген. Брусилов, получив в свое распоряжение 30-й корпус ген. Заиончковского и направив его к р. Горыни, решил выйти из создавшегося трудного положения переходом в наступление правым крылом армии (3 корпуса) с целью выхода и утверждения на р. Стыри. После долгих споров с главнокомандующим ген. Ивановым, не желавшим допускать наступление крупными силами, Брусилов поставил на своем, и наступление началось.

Железная дивизия шла в центре фронта. Блестящими атаками колонн ген. Станкевича и полк. Маркова противник был разбит 16 и 17 сент., причем частью уничтожен, частью взят в плен. И 18 сент. дивизия, по собственной инициативе, преследуя быстро отступавших австрийцев, форсированными маршами пошла на Луцк, и 19 числа я атаковал уже сильные передовые укрепления его. Бой шел беспрерывно весь день и всю ночь. Против нас было 2½ австрийских дивизии, прочно засевших в хорошо подготовленных окопах. Стрелки дрались уже на самой позиции, были взяты пулеметы и пленные, захвачены два первых ряда окопов. Но дальнейшее продвижение казалось для нас непосильным, мы понесли большие потери, и войска устали. Ген. Стельницкий даже не предлагал мне помощи своих ополченских частей, понимая ее бесполезность.

Чтобы помочь моей захлебнувшейся фронтальной атаке, ген. Брусилов приказал ген. Заиончковскому атаковать Луцк с севера. Тут необходимо сделать отступление совсем не боевого свойства, дабы пояснить дальнейший ход событий.

По особенностям своего характера, Заиончковский внес элемент прямо анекдотический в суровую и эпическую боевую атмосферу. Получив распоряжение Брусилова, он отдал по своему корпусу многоречивый приказ, в котором говорилось, что Железная дивизия не смогла взять Луцк, и эта почетная и трудная задача возлагается на него… Припоминал праздник Рождества Богородицы, приходящийся на 21 сент… Приглашал войска «порадовать матушку царицу» и в заключение восклицал: