Путь Самки

По словам Тролля, он лишь пересказывал мне то, что ему под большим секретом рассказал буквально полчаса тому назад Константин Иванович, но услышанное оказалось для него таким тяжким бременем, что он решил поделиться им со мной, как человеком надежным и сдержанным, а к тому же и его, Тролля, тоже не оставлявшим без важной информации, если таковая вдруг становилась моим достоянием (о первом мне судить трудно, второе было сущей правдой: поскольку я относился к Георгию Леопольдовичу с симпатией, я никогда не оставлял его в неведении относительно каких-либо подводных течений в институте, особенно, если оные могли так или иначе затронуть его). Я не буду пересказывать речь Георгия Леопольдовича, а постараюсь воспроизвести в меру своих скромных способностей ту картину, которая из этой речи вырисовывалась. И была эта картина достаточно пугающей, особенно по контрасту с болотно-застойной повседневной реальностью нашей академической жизни: в болото с вьюнами, карасями и уклейками бросили атомную бомбу, которая может в любой момент взорваться и уничтожить не только уклеек, но и весь ландшафт, в котором их пруд только и мог существовать. Итак, время действия: утро вчерашнего дня, вторника 10 июля 2001 года. Место действия: кабинет директора СПбО ИТП РАН Георгия Тиграновича Аванесяна. Dramatis personae[9] – сам Георгий Тигранович и его первый зам Константин Иванович Ревунов.

Рано утром (по институтским меркам, то есть часов в одиннадцать) Лариса Алексеевна Евстигнеева, верный оруженосец и референт Георгия Тиграновича, вошла в кабинет Константина Ивановича и попросила его срочно проследовать в кабинет директора, предупредив, что Георгий Тигранович чем-то крайне взволнован. Константин Иванович поспешил в кабинет верховного начальства и, как обычно, без стука вступил в него. Георгий Тигранович в светлых брюках и белоснежной рубашке с расстегнутым воротом ходил по своему кабинету туда-сюда-обратно, аки бенгальский тигр по клетке. Увидев своего зама, Георгий Тигранович устремился к нему, словно ястреб на куропатку. Впрочем, комплекция Константина Ивановича никак не способствовала такому сравнению. Почувствовав, что линию поведения надо менять, Георгий Тигранович притормозил и после легкого рукопожатия пригласил Ревунова присесть в кресло у своего массивного стола. После того как Константин Иванович уселся, Аванесян обошел стол с другой стороны, но садиться не стал, а, опираясь на стол, возвысился над сидящим замом.

– Ну что там такое приключилось? – миролюбиво и в своей домашней манере спросил Ревунов – Институт расформировывают, что ли? Век не видел тебя, Георгий, в таком состоянии.

– Пока не расформировывают, но скоро расформируют, если мы не ликвидируем ЧП срочно и собственными силами.

– Да что за ЧП-то? Ну не томи ты, бога ради!

– ЧП еще то. Вчера – скорее всего, вчера, вряд ли раньше – из хранилища психоделиков украли инвентарный номер ЛР-469/17-80. Сам понимаешь, что скажут и как на это отреагирует президиум Академии, а то и власти.

– Да, понимаю, конечно, гадость порядочная, но не смертельно. Тут по всей стране то красную ртуть воруют, то еще что-нибудь почище. Поругают, но не закроют, разве что опять тебя на выборах членкоров завалят. А что это за препарат-то такой?

– Ну спасибо, Костя, ну успокоил! Не расформируют… еще как расформируют! Не обычная это наркота какая-нибудь, нет, отнюдь нет! – на «отнюдь нет» голос директора опасно приблизился к фальцету, что предвещало возможную истерику с топаньем ногами и пеной в уголках рта. – Я посмотрел инвентарные записи. Это ДМТ-Ф!

– Ну и что, что ДМТ? Подумаешь, невидаль какая. Ну что ты, право, впадаешь в истерики из-за довольно ординарного дела!

– Ах вот как! В моем – местоимение было выделено – институте воруют опасные вещества, воруют в охраняемом помещении! Аты говоришь «ординарное событие»! Не понимаю я тебя, разрази меня гром, не понимаю. К тому же, pardon moi, – язвительная улыбка, – это не просто ДМТ, а ДМТ-Ф! Ты знаешь, что это такое?

– Постой, дай сообразить. Эф-эф-эф… А… Вот оно что! Да, ситуация и впрямь хреновая, прости господи. Ну да бог не выдаст, РАН не съест, как говорится.

– И что же это такое, по-твоему, Константин?

– Ты экзаменуешь меня, что ли?

– Избави боже, это скорее ты меня экзаменовать имеешь право. Ты же у нас ученый, а я всего лишь администратор… Куда мне до твоей «Фундаментальной нейрофизиологии в трансперсональном аспекте», чай сам знаю. Вот ты и просвети меня: может быть, я про это «эф» злосчастное или ничего не знаю, или знаю что-то не то.