Путь Сашки. Книга четвертая

Молчание. Вот оно что. Отвечают только на вопросы, относимые к кухне, а поговорить с ним — дудочки. И раньше они всегда ему кланялись. Легким кивком головы, но теперь и этого нет. Пустое место, которое, впрочем, надо кормить и поить. Но ничего больше.

На следующий день все повторилось. Лешка понял, что теперь его ждет одиночество. Сытое, ленивое, но — одиночество. И презрение. Сейчас его он не замечал, но оно будет. Все еще впереди. Разве это жизнь?

Лешка с трудом дотерпел до вечера и пошел к виконту.

— Милорд, я все понял.

— Надеюсь, ты понимаешь, что в следующий раз временного отпуска не будет?

— Да, милорд.

— Тогда позови Хелга…

Когда спустя полчаса Лешка переселялся снова в казарму, солдаты встретили его улыбками. Заулыбался и Лешка. Но улыбка быстро пропала, когда он услышал грубый голос одного из десятников:

— Где — то пропадал два дня, а сапоги у десятников не чищены.

— Он к девчонке, дочке мельника, наверное, бегал.

— Это которая грудастая?

— Она самая.

— У него ничего не получилось.

— Это почему?

— Он целоваться не умеет.

Лешка вспыхнул, помрачнел, а солдаты от этого только громче засмеялись. Но затем он переборол себя, улыбнулся и ответил:

— А сам — то вспомни свой недавний конфуз. А ведь вон какой вымахал. Восемнадцать лет, а мне всего — то тринадцать. Ты от дочки мельника и вовсе убежишь.

Солдаты засмеялись еще громче. Смеялся уже и Лешка. Все было хорошо.

Через неделю виконт выехал в Ларск. Вместе с полусотней отправился в свое первое путешествие верхом на лошади и Лешка. До этого он или брел в рабской колонне или ехал лежа на лошадиной спине. Ездить он еще не наловчился, и потому путешествие оказалось тяжелым. Хотя и ехал он всего полдня, ведь замок Броуди находился не очень далеко от графской столицы. А каково ему будет, если придется ехать в замок Шелвак? Это же несколько дней пути. Можно было поплакаться, но после урока, преподанного ему неделю назад, он решил терпеть. Тем более вместе с ними ехал и Альвер. Рана его уже затянулась, но ведь всё равно он еще не до конца долечился. И ведь едет, пусть и лежа в повозке, но все равно не стонет. Ведь рана до сих пор ощутимо давала о себе знать, когда Альвер делал резкие движения. Лешка это видел, он каждый день навещал юного оруженосца. Барона и сироту в одном лице.

Въехав в графский замок, Лешка тяжело слез с лошади. Сильно ныла спина, болели ноги. Хотелось повалиться на землю и полежать, наслаждаясь неподвижностью. Но вместо этого пришлось вместе со всеми отводить лошадь на конюшню, ее распрягать, чистить, кормить. И лишь после этого, валясь от усталости, настало время обеда. К его облегчению после еды никто ему не помешал наконец — то развалиться на выделенной ему лежанке в казарме. А солдаты в этот раз его не задевали. Сами ничуть не устали и ушли в город.

На следующее утро ломило все тело, и спину, и ноги, и руки. Но болит или нет, а на тренировку иди. Так, проклиная свою судьбу, Лешка мучился до вечера, хотя все — таки удалось урвать пару часов и даже вздремнуть.

А вместо ужина один из десятков решил снова уйти в город, пообедав в хорошей харчевне. Неожиданно взяли и его. На его робкий вопрос, что он без денег, солдаты только рассмеялись и потащили с собой. Денег у него и в самом деле не было. Ему, конечно, было положено жалованье. Две жалкие медянки в неделю. Но и их он, можно сказать, не видел. Все, что получал, сразу отдавал солдатам. Потому что должен был. Те купили ему вторую смену одежды, не дожидаясь, когда Лешка сможет накопить денег из своего скудного жалованья. Зато теперь у него в седельной сумке лежала чистая сменная одежда.

Харчевня встретила Лешку гулом и запахами жареного мяса и кислого вина. Впрочем, солдатам принесли самого лучшего. И встретили их шумным восторгом, выделил самое лучшее место, согнав с него каких — то хорошо одетых горожан. Хотя те и сами были не против. Только тут Лешка по — настоящему понял, насколько популярен у горожан его виконт. Надо же, он сейчас так и сказал: «Его виконт»!

К солдатам постоянно подходили горожане и жали им руки. Но хозяин харчевни, вышедший собственной персоной к почетным гостям, подпускал к их столу только самых уважаемых из них. К Лешкиному удивлению, жали руки и ему. Вначале он был просто огорошен, а потом немного освоился и возгордился. Надо же, с каким уважением к нему здесь относятся. А ведь это ларские почтенные горожане. И жмут руку ему, какому — то мальчишке на побегушках, а их сыновья с завистливыми взглядами маячат за спинами своих отцов. После такого можно уже было не обращать внимания на недельные порки. Впрочем, если он не будет давать повода, то и порки не будет. Нет, все — таки он правильно поступил, когда решил остаться в полусотне.

Когда солдаты закончили пить и есть, десятник подозвал хозяина и спросил счет.

— За счет заведения, господин.

— Нет! — отрезал десятник. — У нас с этим строго. — И заплатил назначенную хозяином харчевни сумму. А когда, уже в казарме, солдаты стали отдавать свои доли десятнику, подошел и Лешка.

— За наш счет, — ответил десятник.