Путь Скорпиона III (СИ)

Он начал ходить вокруг нее, рассматривая сверху донизу, как будто она была экзотическим животным в зоопарке.

— Нет, Мира, — тихо сказал он. — Ты больше не человек. — Он втянул воздух и прикрыл блеснувшие глаза. — Ты стопроцентный, чистокровный, альв. Вот как я теперь ощущаю тебя.

И снова поцеловал ее. Губы соприкоснулись, лишая ее воздуха и разума. Порой поцелуй интимнее, чем целая жизнь с мужчиной. Порой один только поцелуй — это то, что способно вывернуть наизнанку, убить и воскресить… Пряный запах мужчины — неистовость под маской сдержанности. Его рваное дыхание, его сильные руки, что ласкали ее затылок и шею. Порой ради одного поцелуя можно умереть…

А затем он покинул ее в мгновение оказавшись у маленького столика в нише. Из одного из многочисленных ящичков он извлек длинную плоскую деревянную коробочку.

— Что ты делаешь? — осторожно поинтересовалась Мира делая по направлению к нему пару шагов. Она все еще не могла прийти в себя от его поцелуя и как мгновенно он покинул ее.

Он молча доставал из коробочки предметы и расставлял их на столе перед ней. Сначала появились две бутылочки с жидкостями — красной и черной. Затем она увидела нож, очень острый, с длинным лезвием. Его именной нож.

— Ты что, пытать меня собрался? — недоверчиво спросила она. Князь вытащил темную свечу и продолговатый черный футляр. — Или читать надо мной заклинания?

— Я, Мира, — он открыл бутылочки, достал из кожаного футляра печатку и зажег свечу, — собрался нанести тебе метку.

— И чего ради, ты собрался это делать, Азамат? — спросила она самым рассудительным и спокойным тоном, на который была способна в своем положении. А положение было аховое. Мира была вся возбуждена и пылала от его поцелуев.

— Я смогу определить твое местонахождение и найду где угодно если вдруг ты внезапно исчезнешь… Я поставлю метку сейчас ни секундой позже. Смирись.

На Миру снизошло абсолютное спокойствие. Она видела в глазах князя все возможные типы решимости и знала, что он все-таки это сделает.

— Я не сопротивляюсь, как видишь. Ставь свою метку. В прошлый раз ты отключил меня и сделай милость это сейчас, я не хочу чувствовать боль. Я здравая женщина и понимаю, что эта метка мое спасение и твое спокойствие. Я всегда буду знать, что ты меня отыщешь и будешь знать жива ли я.

Они молча смотрели друг на друга.

— Боюсь, что ты снова исчезнешь, — тихо произнес он, отложив на столик предметы и подошел к ней.

— Я не призрак Азамат. И больше не исчезну. Возьми меня за руку, — сказала она. — Ты можешь сделать это сейчас. Или через десять лет. Или через двадцать. Или через век потому что я буду стоять здесь и ждать, когда ты возьмешь меня за руку. Я не покину тебя. Я никогда не покину тебя.

Его потеплевший взгляд встретился с ее.

— Ты, Мира, всегда была величайшей тайной моего существования, единственной, кого я никогда не мог предсказать. Теория стержня ничего не значит там, где дело касается тебя. Мои действия тоже могли быть не самыми мудрыми. Но происходящее ничего не меняет. Ты так дьявольски прекрасна для меня — любого цвета, любой расы, любой кожи, любого вида, женщина, я буду любить тебя через все это.

Его слова похитили ее воздух, врезались в нее болезненной смесью радости и печали.

— Я стала той, кем всегда хотела быть. С тобой. Для тебя. Для себя. Для нас двоих. Мы можем стать свободными. Ты и я. — и невольно расплылась в предвкушающей улыбке.

— Все клятвы, которые я готов дать, отпечатаны здесь, — сжал он кулак у грудной клетки, там, где билось его смертное сердце. — Не существует в мире другой женщины, с которой я хотел бы стоять рядом над пропастью, держась за руки.

Его руки крепко обняли ее за талию, привлекая к себе. Мира чувствовала, слышала, как бьется его сердце, отчаянно, резко, сбиваясь с ритма. Ее стучит так же. Его темный взгляд блестит так, что пылает в ее венах. Он дернул ее за руку и сорвался с места, почти таща ее за собой, пока она не справилась со своими ногами и не начала бежать бок о бок с ним.

Они пронеслись по лестницам, через коридоры, по залам, и с каждым шагом страсть в ней полыхала все ярче и жарче.

Они ворвались в его спальню и упали на огромную кровать утопая в мягких горностаевых шкурах. Над ними тысячи искрящих бриллиантов лениво кружат в воздухе. В очаге поленья вспыхивают пламенем.

Когда его руки сомкнулись вокруг нее, она совершенно потеряла голову от страсти. Мира обнимала его, целовала и лихорадочно цеплялась за него.