Путь слез

– Да-да, – понимающе сказал Петер. – Такое случается. Даже часто случается. Я уже дряхлый и мало чего смыслю временами, уж мне-то поверьте. Но вот что я скажу вам: поразмыслите о том, чтобы вернуться домой и получить свое благословение.

Черноволосый парень сделал шаг вперед и злобно заглянул в помигивающие глаза Петера.

– Ты верно говорил, что мало чего смыслишь, старый попрошайка. Теперь – проваливай с дороги.

Петер положил невесомую руку на твердое плечо мальчика.

– Ну, есть кое-что, о чем я знаю очень хорошо: что знаю-то я малость, как-то.

Мальчик смутился, и Петер воспользовался молчаливым замешательством.

– Ты выглядишь так, словно я сбил тебя с толку какой-то загадкой. На деле…

Тут рыжик его перебил.

– Вы любите загадки, старый сир, э-э, простите, я хотел сказать, Гер Петер? Можно мне звать вас Гер Петер?

– О да, безусловно, но сойдет и просто Петер. – Его лицо засветилось надеждой.

– Знаете ли, я очень люблю загадки, и я знаю одну такую…

Беловолосый перебил его.

– Прикуси язык, братец. Нам пора продолжать путь. Прошу прощения, Гер Петер, но позвольте нам идти далее.

– Ja, ja, конечно же, сын мой. Эта идея сдается мне вполне благоразумной. Ты, должно быть, настоящий предводитель. Я так полагаю, что вы направитесь домой за благословением и молитвой?

Мальчик, как мог, сохранял терпение и следил за манерами. Как же иначе, ведь монахи наставили его почитать старших, но теперь старик начал раздражать его, и уже нелегко было обуздывать свой нрав.

– Ты кто, изгнанный священник иль монах? И – нет, это вовсе не то, что у меня на уме. Мы направляемся к Палестине. А теперь, Бог тебе в помощь, и всего доброго.

Петер пропустил мимо ушей раздраженный тон и внимательно изучал детей.

– Дети мои, – тихо сказал он, – могу я узнать ваши имена прежде вашего ухода? Я бы очень желал помолиться за вас, крайне хотел бы.

Светловолосый вздохнул.

– Хорошо, но потом мы уйдем. Я – Иоганн Вильгельм из Вейера. Это мой брат, Иоганн Карл, и сестра, Мария. А он – Томас Шварц, также из Вейера. А теперь мы пойдем.

Петер подморгнул Марии, когда она проходила рядом с ним. Она захихикала и неумело подморгнула ему в ответ, помахав ему пальцами здоровой руки. Глаза Петера увлажнились, и он медленно поднял руку. Но прежде, чем они выступили за пределы слышимости, он наскоро окликнул их.

– Дети, простите меня за манеры, но у меня есть еще одна маленькая просьба.

– Ну, что на этот раз? – резко ответил Вил.

Старик, прихрамывая, поспешил к ним.

– Нельзя ли мне сопроводить вас, чтобы самому узреть славу Святой Земли, прежде чем вознесусь от сей презренной земли?

– Ты, верно, спятил, старик! – выпалил Томас. – Ты всего-то жалкий старый нищий с одним зубом, скрученной спиной и скукоженными пальцами. Только взгляни на ноги-то свои! Ты нам ни к чему.

Карл трогательно заглянул в спокойные глаза Петера.

– Старик, это путь для юных воинов, вроде нас. Тебе нужно отдыхать в тени доброй липы, а не идти к Палестине.

– Что ж, это очень добрые слова, мой мальчик, но мне все равно хочется пойти вместе с вами. Мы могли бы загадывать друг другу загадки по пути.

Петер обратился к Вилу почтительным, чуть ли не заискивающим тоном.

– А ты, молодой друг, ты поистине выглядишь отважным и мудрым предводителем, кто находится под покровительством самого Господа. Как бы мне хотелось поучиться у тебя за время совместного путешествия. Я бы чувствовал себя в безопасности, как и все остальные. Сдается мне, что нигде мне не будет лучше и спокойнее, чем под защитой… Богодвижимого Вила! – Петер поднял брови и фыркнул, довольный собственными речами.

Вил помешкал некоторое время, посмотрел на пыльные кожаные оплетки на ногах и отошел на несколько шагов. Петер метнулся к Марии и упал перед ней на колени, чтобы взглянуть прямо в ее ангельское личико.

– Моё дорогое дитя, что ты за драгоценный агнец! Ты, словно нежный весенний цветок. Старику, вроде меня, надобно быть с такими, как ты.

Мария улыбнулась ему.

– Отец Петер, сколько же у тебя морщин на лице! И почему у тебя согнутая спина? Ты точь-в-точь как старики из моей деревни.

Петер рассмеялся и протянул руки, чтобы обнять девочку.

– Ну-ну, дорогая моя, не всё в мире столь прекрасно, как ты.

Розовое лицо Марии залилось краской, а красные губы задрожали. Она была готова расплакаться, когда отступала назад и вытягивала сухую руку.

– Мама говорит, что я уродливая, отец Петер, посмотри на мою руку.

Петер нежно посмотрел на ее обезображенную руку и погладил девочку по воздушным светлым волосам.

– Что ты! Нет-нет, я думаю, что ты самая хорошенькая. И мне кажется, ты могла бы поблагодарить эту, другую руку. Подумай только, ведь как ты рада хорошей руке из-за нее.

Мария просветлела, и посмотрела сначала на больную руку, а потом на здоровую. Она улыбнулась.

– И то правда, отец Петер. Я очень сильно люблю свою хорошую руку, потому что вторая – плохая.

Петер обнял своего нового друга и легонько похлопал ее по голове. Он глубоко вдохнул и подошел к Томасу.

– А ты, мой юный друг…