Путь смертных

– Я не ищу хорошего мясника. Я ищу мясника без моральных устоев. – На лице Генри появилось странное, очень сосредоточенное выражение. – Помнишь тот случай – смерть от перитонита, который так возмутил профессора Сайма? Во время вскрытия выяснилось, что матка была перфорирована в нескольких местах – а также одна из петель тонкого кишечника.

– В самом деле, это мясник, – сказала Рейвен.

– И это был не последний случай. С тех пор появился еще один труп, с аналогичными повреждениями.

– А власти поставлены в известность?

– Да, но они не собираются ничего предпринимать. Никто, конечно, не признаёт, что он имеет к этому какое-то отношение, и, что более важно, интересы высшего общества никак не затронуты. Ты же понимаешь, как оно бывает. Мы не знаем наверняка, замешан ли тут один один и тот же человек, но, боюсь, кто-то решил открыть дельце.

– Любитель? – спросил Рейвен.

– Точно сказать невозможно. Но уж точно не самый худший случай, что я видал в своей практике.

– Тут никто в точности не знает, что именно делает. И все же какие-то медицинские знания должны быть, а то как узнаешь, с чего начать…

– Я бы поостерегся говорить об этом вслух, мой друг, и уж точно не рискну быть первым, кто предложит добавить это рассуждение в курс обучения. Но ты прав. Грустно сознавать, что кто-то торгует своими знаниями, которые в итоге годятся лишь на то, чтобы тыкаться наугад – в прямом смысле, – увеча несчастных женщин ради наживы.

Рейвен подумал о Хорьке и его ноже, и ему пришло в голову, что моральные принципы очень быстро теряют ценность под давлением обстоятельств.

– Остается только надеяться, что он вскоре усовершенствуется, – сказал он. – Иначе двумя жертвами дело не ограничится.

– Можем ли мы быть уверены, что это «он», а не «она»? – спросил Генри.

– Полагаю, нет. Всегда найдется не слишком щепетильная повитуха с вязальной спицей наготове, если, конечно, плата ее устроит. И мне приходилось слышать, что в таких случаях женщины предпочитают иметь дело с собственным полом, особенно когда речь идет о чем-то незаконном.

– Дело не только в законности. Я слыхал, что в городе работает некая французская повитуха, и она в большом фаворе у дам, которые не желают, чтобы их осматривал мужчина.

Уилл подумал о никому не нужных простынях, которые не давали ему и доктору Симпсону смотреть на то, что делают их руки. Быть может, дань скромности не столь обязательна, если пациентку осматривает женщина.

– Француженка, говоришь?

– Выпускница «Отель Дье»[24], ни больше ни меньше, если верить слухам.

– Тогда тебе не стоит беспокоиться, что мясник – это она, – сказал Рейвен. – Выпускница «Отель Дье» должна в точности знать, что делает.

– Может, это тебе стоит беспокоиться. Ведь она – твой конкурент.

– Начну, когда женщинам станут давать медицинские дипломы.

Друг рассмеялся.

– Так кто они? – спросил Рейвен. – В смысле, жертвы.

– Одна из них была прислугой в таверне, другая – продажной женщиной.

Еще одна мертвая шлюшка, подумал Уилл.

– Мы нечасто видим дам из общества у нас в Лечебнице, – сказал Генри. – Они могут позволить себе визит такого доктора, как Симпсон.

– Не думаю, что он предлагает подобные услуги, – сказал Рейвен, хотя ему тут же пришло в голову, что наверняка он этого знать не может.

– Нет, да я и не это имел в виду. Хотя порой мне бывает интересно, что же делают в Новом городе, когда случается маленькая неприятность.

– Просто рожают, – предположил Уилл, припомнив, какое количество слуг имела в своем распоряжении миссис Симпсон – весьма скромное по стандартам Нового города. – А потом передают их кормилицам да нянькам. Совсем другое дело, когда у тебя есть деньги. Эти юные женщины, должно быть, решились пойти на отчаянные меры, потому что у них не было иного выхода.

Генри мрачно кивнул и замедлил шаг: они как раз подошли ко входу, где их пути должны были разойтись.

– Отчаяния здесь столько, что и поверить трудно, – сказал он грустно. – Слышал, что в сточной канаве в переулке позади Королевской биржи была найдена ножка младенца. Этот случай, по крайней мере, привлек внимание властей.

Они расстались; Рейвен – с чувством глубокой печали из-за судьбы, постигшей тех женщин, хотя он совсем не знал их, даже никогда не видел. Уилл понимал, что это отражение его чувства вины по отношению к Иви, от которой он сбежал, будто ему было что скрывать.

Рейвен задумался о том, что мог что-то упустить. Он был настолько поражен ее смертью и встревожен возможностью быть застуканным рядом с трупом, что толком не осмотрелся – и мог попросту не заметить чего-то, на что обратил бы внимание в обычных условиях.

И хотя люди Флинта открыли на него охоту, он знал: выбора у него нет. Ему придется вернуться.

Глава 11