Путь солдата

"…Сегодня был у Чебаевских и видел у них твое письмо. А Таня вышла замуж… Студенты Ивановского энергоинститута, где она училась, выезжали в колхоз, и Таня познакомилась там с преподавателем, руководителем поездки. Она уехала с ним в Москву, не сказав родителям ни того, что выходит замуж, ни того, что уезжает от них…"

Нельзя сказать, чтобы это было неожиданным для меня. Ведь Таня, ответив мне, замолчала. Но просто так прекратить переписку не мог. Это означало бы, что сам ставлю крест на моем юношеском увлечении. Теперь-то я понял, что она хотела сказать своими словами: "Но ты не знаешь, какая я плохая…"

В начале июля пришла тревожная весть о Леве. Во время занятий танк, в котором находился брат, упал с моста в реку. Родителям Лева написал: "Ничего страшного не произошло, да и не могло произойти – ведь я не там, где Борис… Получил удар люком по голове – на затылке ссадина. Ударился лицом – разбил нос, содрал кожу на переносице. Под левым глазом на щеке будет шрам. Наложили скобки. Две "царапины" получил на подбородке. Поставили скобку, но вчера сняли. Выбил один верхний зуб, разбил нижнюю губу, она у меня распухла, даже говорить было плохо. Кроме того, очевидно, из-за раны на щеке опух и подтек левый глаз. Позавчера и вчера совсем не открывался. Сегодня же опухоль проходит.

…Вот видите, как все же я легко отделался!"

Брат сделал приписку: "Вчера получил письмо от Бориса. Обитает около прежнего болота. Бои, сообщает, идут порядочные: "Дел у меня много. Уже попривык. Но война – хуже работы, все-таки почти все время как-то напряжен. Так долго на фронте без отдыха еще не был. Но, в общем-то, жить можно. Немцы, сволочи, только мешают" – это полностью его слова. Устал все же".

Мне брат о своей беде не написал, не хотел, видно, тревожить, считая, что мне и так не легко.

А ему и без фронта досталось! Он для него, наверное, тоже не за горами…

…За полгода, проведенные на Сучане, бойцы и командиры дивизии преобразились. Несмотря на то, что больших боевых успехов еще не было, дивизия становилась грозной силой, привыкая действовать как единый, четко налаженный механизм. Очень большую работу проводили с нами политработники дивизии. Заместителем по политической части нашего дивизиона во время боев на Сучане был капитан Касым Абдурхоевич Абайханов, позднее ставший парторгом полка. Мы регулярно получали газеты, в дивизионе проводились комсомольские и партийные собрания; в свободную минуту мы горячо обсуждали события на наших фронтах и у союзников. Они не радовали: под Харьковом наши наступающие войска попали в окружение и понесли большие потери; пал героический Севастополь, и весь Крым оказался под пятой оккупантов; пользуясь отсутствием второго фронта, фашистские войска в июле ринулись к Волге и Кавказу; захвачен Донбасс, наши войска отошли за реку Дон… Сводки Совинформбюро, снова, как в 1941 году, стали одна другой тревожнее.

В конце июля, кегда немцы устремились к Сталинграду, к нам в штабной блиндаж пришел Абайханов и зачитал навсегда оставшийся в памяти фронтовиков приказ номер 227. Трудности нашей "сучанской" жизни, мои заботы о родных, сообщение о замужестве Тани – все отошло назад перед этими откровенными, тревожными и призывными словами сталинского приказа: "…Отступать дальше – значит загубить себя и вместе с тем нашу Родину. Ни шагу назад!" Приказ этот запомнился мне как поворотный пункт в войне. День за днем мы напряженно следили за сводками. Сталинград не сдавался! Накал боев стал предельным, мужество защитников города – небывалым. Героический пример выполнения приказа, дошедшего до сердца каждого солдата, сыграл свою великую роль!

Абайханов отличался решительностью и смелостью. В партию вступил двадцатитрехлетним, еще до войны, в декабре 1940 года. Война застала его, как и меня, в Ленинграде. Первое боевое крещение политрук принял под Лугой осенью 1941 года. В бою под станцией Лычко-во в январе 1942 года был ранен. За мужество и отвагу его наградили орденом Красной Звезды. Попав в наш дивизион, он сразу стал "своим", любимцем бойцов и командиров. В дни боев находился там, где труднее,- чаще всего на передовой. В затишье вытаскивал нас по очереди на концерты фронтового ансамбля, проводил политинформации; постоянно заботился о нашей пище " одежде.