Путь. Стихи

“Затурлыкали” в лужах лягушки,
В раж вошли косачи на токах,
От цветущих черёмух опушки —
В кружевах, от берёзок – в шелках.

Постепенно земля отпотела

И на солнце парит. А река
Упивается силушкой тела —
В половодье вольна, высока.

И скворешня поблизости с домом

Облюбована парой жильцов.
С долгожданным душевным подъёмом
Последим за делами скворцов.

Как не вспомнить молитвы-присловья,

Что пришла из далеких годов:
“Дай-то, Господи, сил и здоровья
Для извечных забот и трудов”.

«Ни души – на пустынном просёлке…»

Ни души – на пустынном просёлке,
Только ветер побитые ржой
Гонит листья да воет в двустволке —
Нелюдимый и будто чужой.

Угождать переменчивым тучам

И метелям холодным, ей-ей, —
Невеселая участь. И мучим
Он бездомной планидой своей.

Самому по равнине росистой

Надоело бродить одному.
Ой, ты, ветер, бродяга российский,
Дай по-братски тебя обниму.

Не задержат кусты и будылья,

Не закроют простора. Пари! —
Есть где молодцу вольные крылья
Распрямить – от зари до зари.

«Любезен был дикарь с дубьём…»

Любезен был дикарь с дубьём
Природе. Ей теперь несладко:
Чуть-чуть осталось – и добьём
Зверьё и птицу без остатка.

Ещё немного – и моря

Опустошим, отравим воздух.
А что потом? Пытаться зря
Открыть колонии на звездах.

И к матери-сырой земле

Мы грудью припадём, рыдая,
Увы, раскаянье во зле
Не возвратит былого рая.

Наваждение

В промозглом осеннем тумане
Проглядывал знобкий рассвет,
Как будто на киноэкране
Старинный сюжет.

За тонущим в мороке лугом,

Во мгле, поглотившей тропу,
Неясные тени друг с другом
Сливались – в толпу.

Смещались без явного смысла,

Клубясь то туда, то сюда.
Казалось, над всеми нависла
И давит беда.

Была молчаливым упрёком

Тому, кто дождался зари,
Картина о чём-то далёком:
Смелее смотри.

И кровь с чистотой позабытой

Стучала в холодный висок.
Да это же камерой скрытой
Отснятый кусок!

Лунь

Над полем зреющей в дремоте
Пшеницы, возле самых клунь,
В свободном бреющем полёте
Плывёт пернатый хищник лунь.
Парит и, словно на преграду
Наткнувшись, падает к земле.
Взмывает, плохо скрыв досаду,
С наклоном – на одном крыле.
Короткохвостая полёвка
Сумела в норку ушмыгнуть,
А птицу подвела сноровка.
Но даль открыта, волен путь
В степи идущим и парящим,
Когда такой стоит июнь.
И тает в мареве дрожащем
Седой ловец – матёрый лунь.

Певучая заря