Путь Светлячка

Наверное, в ней говорила девичья стыдливость вкупе с уязвлённой женской гордостью, которую она пока ещё сама в себе толком не осознавала. «Даня мечется, как слепой щенок, и не определится толком, кто ему больше нравится — ты или я!» — всё время звенел у её в ушах подружкин голос.

В тот вечер, собравшись с компанией студентов у традиционного костра, Света была необычно молчалива. Она всё ещё переваривала утренние впечатления. Ей не хотелось ни смеяться вместе со всеми над острыми политическими анекдотами, ни есть сочный ароматный шашлык, ни пить вино, ни вопить песни под гитару, ни даже танцевать под зарубежные хиты, играющие из невероятно крутого кассетного магнитофона, принадлежащего одному из «золотых» парней. Даня, похоже, чувствовал то же самое.

Они сидели рядом на поваленном стволе дерева, и он потихоньку придвигался к ней всё ближе и ближе. Света уже ощущала плечом, боком и бедром исходящий от него жар, но старательно притворялась, будто ничего не происходит. Она вдруг принялась весело и заливисто хохотать, закидывая голову, точно смеялась чьей-то шутке. На самом-то деле, Света с трудом пересказала бы сейчас её смысл, спроси её кто-нибудь об этом. Ей просто хотелось продемонстрировать Дане, что она ужасно веселится, что ей хорошо сейчас — и совершенно нет никакого дела до того, кто там сидит с ней рядом и украдкой прижимается в темноте. «Ну, сделай же что-нибудь… сделай!» — кричало всё у неё внутри.

Наконец, решившись перейти к более конкретным действиям, Даня нащупал её ладонь и крепко сжал, почти до боли, точно боялся, что Света сейчас вырвется и убежит. Сердце её затрепыхалось, как испуганная рыбка в сети. При этом оба продолжали молчать, сидя с крайне независимыми физиономиями (Шурик обязательно назвала бы подобное поведение «детским садом»), но совершенно счастливые и взбудораженные внутри.

Внезапно их идиллию разрушило чужое вторжение.

— Потанцуем? — перед Светой в отблесках костра возник силуэт Олега. В этот момент из кассетника как раз полилась лирическая мелодия — песня «Битлз».

— Она не танцует, — хриплым голосом отозвался Даня. Но Светка по своей девичьей глупости (или дурости?) решила заставить его чуть-чуть поревновать.

— Почему это не танцую? Я — очень даже… — и, одним рывком высвободив свою руку из плена его горячей ладони, вскочила навстречу Олегу. В ту же секунду она перехватила такой колючий и жёсткий Данин взгляд, что моментально пожалела о сделанном. Она хотела лишь немного подразнить его, но, похоже, сделала слишком больно… и ему, и себе самой. Сто раз раскаявшись, что согласилась на танец, Света мечтала уже только об одном: чтобы песня поскорее закончилась.

— A love like ours
Could never die
As long as I
Have you near me…
Bright are the stars that shine
Dark is the sky
I know this love of mine
Will never die
And I love her…[1]

— Ты понимаешь, о чём они поют? — наклонившись к уху Светы, промурлыкал Олег. Она слегка передёрнула плечами.

— Ну… в общих чертах.

— «Я знаю, что такая любовь, как наша, не может умереть никогда, — принялся он переводить, прижимая Свету к себе всё крепче, всё откровеннее, — до тех пор, пока ты со мною рядом…»

Ей становилось всё некомфортнее выносить его близость. Она пыталась найти глазами Даню, но почему-то больше не видела его нигде — он как сквозь землю провалился. Это ужасно беспокоило её и будило в глубине души чувство вины за свою глупую намеренную жестокость.

Наконец, последние аккорды действительно нежной и красивой мелодии стихли. Впрочем, Свете было сейчас не до этой красоты. Олег после танца попытался было её удержать, привлечь к себе, усадить если не на колени, то хотя бы рядом — и заставить хоть немного выпить, чтобы она расслабилась. Но она продолжала озираться по сторонам, разыскивая Даню. Так и есть! Он просто ушёл. Сбежал. Бросил её!

— Ну, что ты мечешься, малышка? — мягко пожурил её Олег. — Хочешь вина? Оно успокоит твои нервишки… Чего ты боишься?

— Я… не боюсь, — почти не слушая его болтовню, отозвалась Света. — Мне просто надо идти. Я… кое-что важное вспомнила. Это срочно. Не могу больше здесь оставаться, извини!

Она торопливо послала ему виноватую улыбку и кинулась прочь, движимая лишь одной целью — немедленно разыскать Даню и попросить у него прощения.

Сколько она носилась по плохо освещённой территории турбазы — она и сама не представляла. Дани не было нигде. Ни в беседках, ни на лавочках… Неужели же отправился к себе в домик и лёг спать? Это вряд ли, их родители никогда не засыпали так рано, тоже превесело проводя время в компании ровесников.

На всякий случай Света всё же добежала до домика семейства Шульман и обнаружила то, что и предполагала: снаружи дверь была заперта на навесной замок, свет внутри не горел.