Путь Светлячка

— Может быть, деточка, вам нужна помощь врача? Или у вас всё хорошо?

— Врача?.. — растерянно переспросила она.

— Надеюсь, непоправимого не стряслось? — уточнил артист. «Стряслось» он произнёс твёрдо, как говорили все актёры старой школы — «стряслос». Поняв, что он имеет в виду, Света залилась краской.

— Нет, — она помотала головой, вновь невольно приходя в ужас от того, чего только что избежала. Её даже замутило от запоздалого осознания. — Я в полном порядке. Спасибо вам.

Артист вызвался проводить её до домика. Когда Света мышкой проскользнула внутрь, то лишь порадовалась тому обстоятельству, что гости уже разошлись, а родители легли, выключив свет. Она бы умерла сейчас, если бы пришлось объяснять им, почему она в таком виде и в таком состоянии.

— Ты чего так поздно? — спросила мать равнодушно-сонным голосом со своей кровати, даже не ожидая ответа. — Ложись немедленно спать.

Поначалу Света решила вернуться к умывальникам, захватив кусок хозяйственного мыла, и постирать свою испачканную одежду, чтобы родители ничего не заподозрили. Но она тут же отвергла эту идею — нужно быть настоящей дурой, чтобы снова выйти одной в темноту, пусть даже и на безопасной, более-менее людной территории. Она представила, как тряслась бы там, на улице, от каждого шороха, и ещё раз уверилась в том, что в её положении лучше не высовывать наружу и носа. Однако одежду всё же надо было убрать с чужих глаз долой… Света стянула с себя блузку с юбкой, а заодно и лифчик с трусиками, брезгливо скомкала их (ей казалось, что все они тошнотворно пахнут Олегом), затем осторожно, стараясь не слишком шуршать, завернула тряпьё в первую подвернувшуюся под руку газету и засунула свёрток под свою кровать. Завтра утром она незаметно его выбросит, и никто ничего не узнает…

Надев ночнушку, Света нырнула под своё одеяло, завернувшись в него, как в кокон, с головой. Постель вдруг показалась ей страшно холодной, практически ледяной. А может быть, виной тому был озноб. Свету внезапно заколотило, как в лихорадке, крупной дрожью, а из глаз снова ручьями хлынули слёзы. Боясь потревожить родителей и испугать Тёму, она беззвучно разевала рот, как птенец, задыхалась и давилась собственными слезами.

Темнота обступала её со всех сторон, давила на грудь, запускала в неё свои извивающиеся щупальца. Страшно было высунуться из-под одеяла и взглянуть в пустые глазницы этой беспросветной бездны. Казалось, что утро никогда не наступит…

До конца смены оставалось всего два дня, и Света уже не чаяла поскорее убраться отсюда. Ей было страшно. А ещё ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь, выговориться, выплеснуть из себя сгусток этой тёмной боли… Да вот только с кем? Она так и не решилась рассказать обо всём родителям. Раньше, без сомнения, она сделала бы своей поверенной Шурика. Но теперь о том, чтобы возобновить общение с подругой, да и с Даней заодно, не могло быть и речи. Она подчёркнуто проигнорировала робкие Данины попытки завязать разговор, когда они встретились в столовой за завтраком, и демонстративно отсела подальше от бывших друзей, к брату и родителям.

Когда в столовой появилась группа московских студентов, в числе которых был и Олег, Света помертвела и низко склонилась над своей тарелкой, завесив лицо волосами, как занавесом. Только бы он не стал подходить к ней… только бы не заметил… Однако от её внимания не укрылось, что Шурик весело помахала ребятам и что-то оживлённо прочирикала в ответ на их дружеское приветствие. Света почувствовала, что покрывается мурашками. Нельзя было допускать, чтобы Шурик продолжала ходить с их компанией, ни в коем случае нельзя… С ней могло произойти то же самое, что и со Светой, а может быть, даже что-нибудь похуже!

Несколько секунд уязвлённое самолюбие и гордость боролись в ней с чувством долга и тревоги за подругу. Наконец, Света сдалась и, дождавшись, когда Даня уйдёт и стул рядом с Шуриком освободится, быстро пересела к ней. Подруга с ироничным удивлением приподняла брови.

— Что я вижу? Неужели наша красавица больше не сердится? Ну, прости, прости за Даню, — легко повинилась она, — просто так получилось… Ему нужно было куда-то выплеснуть накопившуюся энергию, а я лишь немного помогла, — она хихикнула. — Кстати, он ничего так… Даром, что неопытный!

К горлу подступила тошнота, и Света поспешила перебить откровения Шурика.

— Не надо об этом… Я хотела поговорить совсем по другому вопросу.

— Ну да? — Шурик лениво болтала ложечкой в стакане чая. — И по какому же?

Света сделала глубокий вдох и выпалила одним махом:

— Не ходи больше вечером на шашлыки к москвичам. Пожалуйста! Даже если они будут тебя приглашать.

Шурик вытаращила на неё ошеломлённые глаза.

— Вот ещё новости… Почему я должна отказываться от приятного приглашения?

Света колебалась.

— Я… не могу тебе всего сказать. Правда. Просто поверь мне. Так будет лучше для тебя. И для всех…

Шурик подозрительно прищурилась.

— Ты ревнуешь, что ли? — осенило её вдруг. — У самой с Олегом ничего не вышло, не удалось его захомутать, и ты теперь боишься, что он переключится на меня?