Путь Святозара

— Нет, Святозар, не проси за Эриха. Он будет сидеть в темнице. Так будет мне спокойней. И это будет до тех пор, пока я не решу, как с ним поступить.

В опочивальню тихо постучали, открылась дверь и вошла няня Бажена, неся в руках кувшин с мо-локом. Она поставила кувшин на стол около ложа Святозара и налила в чашу молока, от которого шел пар, протянула правителю. Отец взял чашу и поднес к губам Святозара, а другой рукой при-поднял его голову, чтобы было удобно пить.

— Отец, я сам смогу пить, дай мне чашу. Что ж ты со мной словно с маленьким, — возмутился Свято-зар и резко протянул правую руку, чтобы взять у отца чашу, но тут, же ее уронил и застонал, так как почувствовал острую боль в груди.

— Тише, — негромко и очень мягко сказал отец, — Нетрепыхайся, а то опять кровь пойдет, лежи пока смирно и позволь мне самому напоить тебя молоком.

Святозар посмотрел в лицо отца, на складку, что залегла между бровями, на поседевшие виски и молча, принялся пить молоко. По телу стала разливаться живительная влага, которая словно ис-точник живой воды предала Святозару сил. Допив чашу почти до конца, Святозар оторвался от нее и промолвил:

— Спасибо, отец, я больше нехочу.

Правитель опустил голову сына на подушку, передал чашу Бажене, а потом, раскрыв рубаху, снял с раны кровавую тряпицу. Бажена подала чистую, и прежде чем положить ее на рану, отец зашептал заговор, и в том месте, где он водил рукой почувствовал Святозар едва легкое покалывающее тепло. Святозар закрыл глаза, и утомленный долгим разговором и теплым питьем, уснул.

А когда Святозар проснулся, то в комнате уже горели свечи, скорей всего был поздний вечер, на том месте, где с утра сидела Бажена, теперь поместился Борщ, и, опершись головой о стену, да приоткрыв рот, громко похрапывая, спал. Отца в опочивальне не было, но зато на краю ложа си-дел доброжил и своей маленькой ладошкой утирал глаза.

Святозар ласково улыбнулся старичку и сказал:

— Добрый доброжил, да не расстраивайся ты так, ведь я жив, — и протянул ему правую руку.

Старичок тут же поднялся, подошел к руке Святозара и приник к ней мокрой бородой.

— Жив, я, жив, доброжил.

— О, хозяин, если бы я не загулял в общем зале во время праздника, если бы я не пил медовухи и не ел кутьи, ты бы мой милый, Святозар не лежал бы сейчас тут, — закончил старичок, громко всхлипнул и уткнулся в ладонь Святозара.

— В этом нет твоей вины, доброжил. В том, что случилось, повинен только Нук. Это он одурманил ум Эриха и заставил взять в руки заговоренный кинжал. Послушай вот, что доброжил когда я летел с Ирий-сада в Явь, я вдруг увидел как Нук отдает Эриху заговоренный кинжал и приказывает брату, что он должен убить меня до восхода солнца, так как восходящие лучи изничтожат всю нечесть и сила кинжала иссякнет, и еще я видел как плакал брат, как он мучился и не хотел слушать Нука.

Святозар вздохнул и опустил на ложе мокрую от слез доброжила руку. Старичок приблизился к Святозару достал из кармашка крохотную глиняную кубышку, откупорил ее и поднес к его рту, со словами:

— Выпей хозяин — это предаст тебе силы.

Святозар не торопясь выпил предложенное снадобье, которого на удивление оказалось, очень много, в такой крохотной кубышке, и вскрикнул. Потому что в тот же момент и рот и все внутренности вдруг обдало ледяным огнем, но огонь пылал лишь мгновение, а потом и верно появились силы и боль вроде как притупилась. Святозар так громко вскрикнул, что чуть было, не разбудил Борща, тот даже приподнял голову, пытаясь разлепить скованные сном глаза, но доброжил лишь дунул в его сторону, и слуга вновь уронил голову, всхрапнул, да уснул еще крепче.

— Это старинное снадобье, которое давно, меня научила готовить моя мать. Я каждый вечер его приношу, отец твой, видя, что заговоры не затягивают рану, разрешил меня давать его тебе. И хотя я слышал твой разговор с правителем о том, что только ты сам сможешь себя вылечить, все же я думаю, оно придаст тебе силы, — сказал старичок.

— Знаешь, доброжил, может я неправильно сделал, что выбрал Явь, — глянув в глаза старичка, спросил Святозар, — Может мне не стоило возвращаться. Ведь, что я теперь — больной какой-то, совсем отца уже измучил. И сколько пройдет времени, прежде чем я смогу найти лекарство.

Доброжил отрицательно покачал головой, а потом еще раз всхлипнув, ответил:

— Что ты такое говоришь, Святозар. Если бы ты видел горе твоего отца, ту боль которую он пере-жил, чуть не потеряв тебя…,- старичок вдруг хлюпнул носом и досказал, — Разве ты не заметил, как побелели его виски.

Святозар молчал, пристыженный доброжилом, а потом спросил старичка:

— А, как, отец, узнал, что со мной случилось?