Путь Тарбагана

– Это запрещено, – робко ответила Марина, но разуваться перестала. – Необходима дезактивация…

– У Павла спроси, что такое эта дезактивация. Пусть он тебя тоже научит… Ладно, речь не о том.

Тома зажгла огонь под чайником, и теперь густо намыливала руки мылом с каплей реагента.

– Давай, будь как дома. В холодильнике шпроты рижские, достанешь?..

Марина будто не слышала. Ее лоб хмурила невысказанная мысль, не дающая покоя.

Она села на край табуретки и выпрямилась. Тома разглядывала ее в упор.

– Ты похожа на актрису. Скорее даже на балерину…

Тут Марина вышла из оцепенения, вдохнула, и задержала дыхание, как перед прыжком в воду.

– А вы, наверное, подумали?.. – закончить фразу Марина не решилась.

– Ну, что-то я наверняка подумала. Например, откуда ты знаешь, что я должна быть в поле? Никто не знает, даже Павел.

Марине этот вопрос не понравился, но все же он прозвучал безопаснее, чем можно было ожидать.

– Павел Владимирович…

– Я очень прошу тебя не портить ситуацию заявлением типа «Павел Владимирович здесь ни при чем».

Марина покраснела и порывисто встала. Тома торопливо добавила:

– И еще, пожалуйста, не убегай прямо сейчас. Мы тут вдвоем, никто нас не слышит, можем вытворять все, что угодно. Я давно об этом думаю, хотела с тобой поговорить, но случая не представлялось.

– Не понимаю, о чем вы.

Тома тщательно вытерла руки и села.

– Конечно. Садись, не торчи. Короче, я знаю о твоем отношении к Павлу.

– С чего вы взяли?

– Подожди, я еще ничего не сказала. Не я одна, все знают.

Марина впервые расслабилась, ее высокий лоб разгладился, губы сложились в спокойную холодную улыбку.

– Откуда?

Тома неопределенно пожала плечом.

– Вы хотите сказать, – продолжала Марина, – что обсуждаете меня у себя на кухне во время так называемого сабантуя?

Тома в очередной раз восхитилась ею. Какую-то минуту назад Марина дрожала от ужаса, что может доставить Павлу семейные неприятности, и как спокойна и уверена теперь, когда выяснилось, что речь, собственно, о ней самой.

– Нет, конечно. Тебя все уважают. Все просто молча знают, и все.

– Это интересно. Павел тоже «молча знает»?

Тома вздохнула. Все шло не так, как ей хотелось.

– Марин, послушай. Он, понимаешь, не очень такими вещами интересуется. Этот препарат – смысл его жизни сейчас…

– Я не поняла. Вы меня успокаиваете и советуете не отчаиваться? – Марина посмотрела так, что у Томы мурашки прошлись по спине.

Осторожно подбирая слова, она ответила:

– Ты можешь не поверить, но… мы как бы близки. Ты и я. Любим одного человека. И мне жаль…

– Оставим это. – Марина улыбнулась. – Придержите свою жалость для собственной семейной жизни. С ней у вас неладно.

– Ты ничего не поняла…

– Куда мне. Только, будь я на вашем месте, я рисковать бы не стала и вселенской любви не расточала бы. Не такой уж я урод, и не такая уж дура. Шли бы вы у меня пешком до самой лаборатории.

– В этих туфлях? Впрочем, спасибо за откровенность. – Тома постепенно начала закипать.

– Не за что. Еще не все. Вы холодная, равнодушная, вам все равно. Рядом с вами не просто гражданский муж. Он гений и мастер. Он вылечит миллионы! Это титанический труд и ответственность. А вам это даже не интересно. Собственная персона с ненаглядным огородом – штука куда более привлекательная. Он не ждет от вас ни малейшей помощи. А это значит, никакая вы не семья. Я – та, кто на самом деле с ним рядом. Кто поможет всегда. Кто держит страховочный трос. Если Павел этого еще не понял, значит, у нас все еще впереди. Держаться в стороне не обещаю, и совесть моя чиста. Потому что нечего здесь разрушать. – Марина выразительно окинула взглядом неприютный пыльный барак. – Пусто.

Тома неожиданно посмотрела на себя с необычной, неведомой стороны. Словно в привычных трехстах шестидесяти градусах реальности разверзлись дополнительные шесть или семь, и проглянула в них подозрительная неизвестность. Неужели в этом есть правда? Что-то подсказывало, что не без того. Она молча смотрела на Марину и заставляла себя еще чуточку помолчать, чтобы позже сказать потише и поменьше.

Марина сидела напротив, прямая и грациозная. Ее висок и скула светились в луче солнца тонким изысканным рисунком. Светлые волосы горели белым огнем, а прозрачные глаза мерцали желтым. Здесь было на что обратить внимание.

– Да, и еще… – спохватилась Марина.

– Как, и это еще не все?! Сколько нового и полезного можно узнать о себе…

Марина пропустила сарказм мимо ушей и перебила спокойно, почти устало:

– Не говорите ничего Павлу. Не тревожьте его. Наши дрязги – такая мелочь, а он в шаге от истины.

– Ах, от истины! Как же я про нее забыла. А скажи, пожалуйста. Если вдруг… ну, к примеру, истина чуть дальше? Где-нибудь шагах в четырех. Или вообще в другой стороне? В общем, если Препарат – ошибка, что тогда? Твой необузданный восторг не поостынет?

Марина приподняла брови:

– Откровенно говоря, меньше всего я ожидала от вас такого вопроса. Это мелко и вас недостойно.

– Меня – безусловно. А как насчет вас? – с акцентом спросила Тома.

Глаза Томы застила белая ярость. Марина улыбнулась и легким свободным тоном сказала.

– Ну, мне пора.