Путь темных

– Нам пора уезжать. Сюда едут четыре кампанельских всадника. Они хорошо вооружены и весьма агрессивно настроены. Или вы и с ними хотите подраться?

– Это слуги Варлама д' Аруэ! – побелевшими губами прошептал Хевингем. Притворством здесь и не пахло, он по-настоящему испугался. – Они ищут меня!

Витек с Эруалем переглянулись. Им было знакомо имя наместника Кампанелы. Также они были хорошо осведомлены о его отношениях с маленьким принцем. Поэтому, не дожидаясь предложения со стороны самого Хевингема, Витек быстро распорядился:

– Мы немедленно отправляемся в замок. Принц, ради вашего же блага, поедете с нами.

Хевингем, которому только это было и нужно, мигом согласился, после чего все четверо пустили коней галопом, надеясь скрыться незамеченными от посланников Варлама д' Аруэ. После четверти часа бешеной скачки мои герои остановились перед каменной оградой небольшого строгого замка. Его серые гладкие стены оплетали широкие темно-зеленые листья плюща. Узкие окна и маленькие, увитые ползучим вьюном балконы, немного оживляли фасад.

Массивные железные ворота открылись навстречу всадникам, впуская их в небольшой внутренний двор, вместивший в себе маленький цветущий садик, чистую, посыпанную гравием дорожку и пару фонтанов у крыльца. Оставшись совершенно равнодушными к этой скромной, но все же приятной глазу красоте, четверо моих героев подъехали к самым дверям замка. Только тогда Хевингем смог вздохнуть свободнее и почувствовать себя в относительной безопасности. Уж в эльфийских владениях шпионам вездесущего д' Аруэ взяться неоткуда.

Глава 17

Венсан остался в гостях у эльфов всего на полчаса: ровно столько времени понадобилось его коню, чтобы отдохнуть. Затем, не задерживаясь больше ни минуты, он помчался обратно, на Развалины. Эльфы же, ничуть не стесняясь присутствия кампанельского принца, принялись обустраиваться. В замке мгновенно поднялась суета. Витек раздавал слугам какие-то распоряжения, а Эруаль, целиком и полностью взвалив заботы о доме на плечи учителя, вместе с Хевингемом отправился осматривать замок, так как младший принц Лавандины хотел вспомнить точное расположение комнат и коридоров, которые в последний раз видел еще будучи подростком. Хевингем увязался с ним за компанию. Но он отчаянно скучал. Планировка и внутреннее убранство замка его нисколько не интересовали и не восхищали. Его душе было чуждо любование красотой. Но он старался не показывать виду, исправно тараща глаза по сторонам в притворном изумлении. На самом деле интерьеры комнат проносились перед его взором, как страницы скучной книги с картинками, надолго не задерживаясь в его памяти, и мысли маленького принца в этот момент были далеко.

"Во дворце уже заметили мою пропажу и теперь ищут повсюду, даже в Истерском лесу. Что ж, может, оно и к лучшему. Пусть Варлам побесится, понервничает. А что, может быть, мне продаться Лавандине? Если я сослужу Элебруту хорошую службу и эльфы в одном из сражений подчистую разгромят людей, Кампанела будет захвачена, и тогда я смогу просить передать власть над ней в мои руки. Правда, неудачным обстоятельством будет то, что Элебрут всегда будет стоять выше. Придется отчитываться перед ним за каждый сделанный шаг, что будет очень некстати. Он будет ограничивать свободу моих действий, а если заметит, что я что-то от него скрываю, я окажусь под подозрением. Как же тогда я смогу разбогатеть? Не в результате же честного и справедливого правления Кампанелой! Даже думать об этом смешно".

Эруаль в это время тщетно пытался пробудить в своей душе воспоминания детства и чувство давней привязанности к этому месту. Так же, как и Хевингема, его больше не восхищал замок, и он пустым бессмысленным взором изучал так нравившиеся ему прежде интерьеры комнат. Священного трепета от соприкосновения с прошлым тоже не было. Душа Эруаля, как душа темного, казалась ему мертвой, не восприимчивой к подлинной красоте субстанцией. Что ж, по крайней мере, в ней еще осталось немного места для жалости и сострадания, которые принц Лавандины испытывал к идущему рядом с ним принцу Кампанелы; для дружеской привязанности, которую он питал к Витеку и к Катарине (из всех его новых знакомых она оставила в его памяти наиболее заметный след); для любви, которая ураганом ворвалась в его сердце вместе с прекрасной рыжеволосой разбойницей Ариадной, ветреной и невоспитанной, но такой милой в своей беззастенчивой веселости! Это немного успокаивало Эруаля. Пока эти чувства не покинут его сердца и не перестанут волновать кровь, он не мог считать себя полноценным темным. И это оставляло большое поле для работы его ночному гостю Голосу, а самому Эруалю – лучик надежды на спасение.

Так, погруженные каждый в свои мрачные мысли, два принца обошли весь замок и вернулись обратно к Витеку, в вестибюль. Там уже стоял небольшой стол, накрытый на троих. Обустроившись каждый на своем месте, оба эльфа и принц Кампанелы, не сговариваясь, решили вместо обеда поговорить о делах и волнующих одного из них проблемах.