Путь Тьмы

— Не я лично, но да — его убили, чтобы возродить. Можешь утешиться тем, что он стал не простым ходячим мертвецом, а рыцарем смерти. Кстати, — усмехнулся Шахрион, собираясь огласить заранее заготовленное вранье, — перед смертью я заставил его жрать собственные внутренности. Зрелище получилось забавное.

Цард уже не слышал его, он рыдал, закрыв лицо руками, и его жирные щеки свисали с ладоней, трясясь в такт плачу.

Не жалко? — шепнул на ухо тихий голос и Шахрион испытал укол совести, глядя на безутешного отца, только что лишившегося единственного сына. Император стиснул зубы: он давал себе зарок не поддаваться чувствам и делать то, что должно, несмотря ни на что. Он слишком долго страдал…он и его люди, конечно.

— Каков будет твой ответ, благороднейший? — Внутренние сомнения императора никак не отразились ни на его мимике, ни на речи. — Покорность или смерть?

Старый воин медленно поднял голову.

— Ты смеешься надо мной, тварь? Ты, убийца! Ты…

— Спасибо, я все понял, — прервал его Шахрион. — Полагаю, что на этом наш разговор можно заканчивать. Убить его!

— С удовольствием! — захохотал лич.

В следующее мгновение произошло много событий.

Воины обеих свит потянулись к оружию, маги начиная творить заклинания, благороднейший Цигд натянул поводья, а Гартиан вскинул руки и из перчаток, закрывающих его костлявые кисти, вырвались два черных копья.

Шахрион видел, как сгустки темной энергии устремились в благороднейшего и благословенного, как лопнула их защита, а вслед за этим полилась кровь и умирающие люди полетели под ноги коням. А вслед за этим случилось неожиданное — академик, вместо того, чтобы вступить в бой с некромантом, бросил огромных размеров огненный шар в императора. И время остановилось… Император зачарованно смотрел на несущуюся в его сторону смерть, понимая, что сил заблокировать эти чары у него не хватит. Его зрение обострилось, он был в состоянии рассмотреть каждый язычок пламени, играющий на багровой поверхности смертоносного творения чародея, каждую искру, осыпающуюся и тухнущую в воздухе. Видел лича, поворачивающегося к нему и знал, что тот не успеет…

В ушах раздался знакомый шепот:.

Первый раз — бесплатно.

Император неожиданно почувствовал, как тело переполняет энергия. Сила, которой никогда у него не было, разливалась по венам, приятно согревая и как бы обещая безопасность.

Следовало обдумать все это, но было некогда. Время возобновило свой бег, и Шахриона захлестнуло то же странное ощущение, что и в ночь подъема мертвеца. Он, не думая, взмахнул рукой, и на пути у огня встал водный щит. Заклинание оказалось столь мощным, что император на секунду замер, не веря своим глазам, и лишь яростный вой привел его в чувство — с набалдашника посоха Гартиана сорвался скалящийся призрачный череп, который впился в голову старому стихийному магу, с легкостью перекусывая шейные позвонки. Лич довольно осклабился и ухмыльнулся императору.

Хорошее заклинание, владыка. Не думал, что у тебя хватит сил на подобную магию.

— Я полон сюрпризов, — вяло отмахнулся Шахрион, не обращая внимания на дерущихся. Те отвечали ему взаимностью.

Сшибка получилась страшной и кровавой, но скоротечной. Все закончилось за несколько минут, и Гартиан, подхватив под уздцы императорского скакуна, дал команду спешно отступать — враги видели, что имперцы сотворили, и их яростный рев свидетельствовал о жажде крови.

Император успел занять свое место в укрепленном временном лагере, когда земля содрогнулась. Бронированная лавина четырьмя широкими клиньями, набирая скорость с каждым шагом, устремилась вперед, в безрассудную лобовую атаку на позиции имперцев.

— Они еще тупее, чем я думал, — пробормотал Шахрион, пришедший в себя и решивший оставить размышления на вечер. — Всем отрядам стоять!

Вообще-то ему не нужно было озвучивать команды — рыцари смерти, командующие баталиями, принимали его мысленные приказы безо всяких проблем, и все же Шахриону так было легче.

Весь передовой полк и почти половина главного, а также полки правой и левой руки в полном составе вознамерились отомстить вероломному Властелину. И будь на месте новой армии что-нибудь другое, у них бы это получилось — во всей Лиге трудно было сыскать боле искусных всадников, чем исиринатийцы, даже марейнийцам было тяжело спорить с леопардами в этом благородном занятии. Но сегодня был не их день.

Когда расстояние сократилось до шести сотен шагов, император приказал:

— Арбалеты в бой. Стрелять залпами.

Сотни бронебойных болтов единовременно сорвались с лож и ушли в сторону кошаков, чтобы встретиться с врагами, пробивая кольчуги, шлемы, лошадиные попоны и, конечно же, живую теплую плоть. Человеческую, звериную — закаленной стали все едино.

Десятки всадников падали под копыта, зачастую, вместе со своими скакунами, кони, обезумевшие от боли, вставали на дыбы, круша все вокруг себя, но эти потери не могли остановить клокочущую яростью людскую массу.

Триста шагов.