Путь Тьмы

Двадцать седьмой день второго месяца весны 36-го года со дня окончания Последней войны

Белые стены все также горделиво возвышались, бросая тень на все окрестные земли. Как и десятилетия назад, они стояли: гордые, могучие, неприступные, готовые отразить любую атаку.

Шахрион смотрел на город, изменивший его жизнь, греясь в лучах заходящего солнца. Его армия блокировала все подступы к городу, но на штурм сил пока не хватало — Шахрион дожидался подхода Иритиона, который, по словам разведчиков, находился в двух днях пути. Заметно ближе, чем Гашиэн, торопящийся на север, чтобы спасти свою столицу, а значит, город следовало взять до того, как венценосец подойдет. В противном случае армия окажется зажатой между молотом и наковальней.

План изначально был рискованным, но других решений у императора не нашлось. Оставалось надеяться на силу собственных некромантов, их предводителя, а также на то, что большая часть армии венценосца растаяла, рассеявшись по крепостям северной Исиринатии и в ожившем ночном кошмаре, накрывшем срединные земли. И все равно, магов и солдат у врага хватало.

Шахрион вздохнул и вошел в шатер, отгородив себя от остального мира. Именно сейчас, когда приближалась решающая битва, император почувствовал себя неуверенно. Шахриону все меньше нравилась буря чувств, то и дело стремившаяся накрыть его с головой. И хотя разум излагал верные и правильные доводы, какая-то часть сознания отказывалась слушать его. Шахрион вновь попробовал собраться, применив весь свой рационализм.

Самое главное — чего ему бояться? Исиринатийцы заняты мертвецами, а очень скоро Китарион подкинет им еще работенку. Прегишты с дварфами продолжают кровавую резню, северянам вообще нет дела ни до империи, ни до Лиги. Эльфы же…эльфы пока не вмешиваются, предпочитая отсиживаться в своем зачарованном лесу. Все идет так, как он и планировал. Белый город падет со дня на день, северная Кинория уже объединилась с южной и объявила о своем возвращении в возрожденную Империю, а после разгрома Гашиэна можно будет прибрать к рукам немалый кусок Радении.

Так почему же так неспокойно? Почему внутренний голос, этот верный и надежный советник, предлагает паниковать, а еще лучше, сброситься со скалы, чтобы не мучиться?

Шахрион прилег на кровать и закрыл глаза. Внезапно ему почудилось чье-то присутствие.

Император вскочил, оглядываясь по сторонам.

— Опять ты? Да кто же ты такая, Мать тебя забери?!

— Никто…никто…никто… — Раздался тихий шепот за спиной.

Шахрион резко обернулся. И снова никого, только тени стали толще.

— Кто это сказал?

— Я…Мы…Они…

Шахрион сжал зубы. Происходило что-то странное.

Легкое дуновение ветерка коснулось его плеч, и он услышал жаркий шепот в ухо:

— Скажи, ты доволен?

Император вновь обернулся и краем глаза заметил расплывчатую фигуру, удобно примостившуюся за его спиной, которая моментально испарилось, стоило только сфокусировать на ней взгляд.

— Ты доволен? — вновь раздался назойливый шепот.

— Чем я должен быть доволен?! — закричал император, тупо повторив при этом свой вопрос: — кто ты?

— Никто… — Вновь услышал он в ответ, а затем все прекратилось.

Мрак, клубящийся по углам, рассеялся, стало легче дышать, и Шахрион обессилено упал на пол. Опять она! Да когда же эта тварь оставит его в покое?!

Шахрион поднес ладони к глазам. Пальцы дрожали, и император сжал кулаки, чтобы успокоиться.

Властелин вспомнил, когда ему впервые пришла в голову мысль наслать самое страшное проклятье, известное некромантам, на земли врагов. Ему тогда не было и пятнадцати, а в библиотеке нашлась одна очень старая, потрепанная книга, описывавшая жизнь проклятого даже собственными потомками безумца. Именно в ней рассказывалось про страшный ритуал, которым Безумец опустошил богатые земли на севере Радении. О побочных эффектах составители трактата скромно умолчали.

Шахрион со стоном сел на кровать.

— Владыка, ты не спишь? — раздался вопрос, а вслед за этим в шатер вошел Гартиан.

Лич, как показалось императору, принюхался, отчего Властелину стало весело — он на мгновение представил себе мертвую костяную гончую, выслеживающую мертвого же зайца.

Император хихикнул, словно мальчишка, но тут же взял себя в руки.

— Ты что-то хотел спросить, верховный?

— Да, — взгляд умертвия впился в него. — До меня доходят слухи о твоем странном поведении, владыка. Постоянно что-то бурчишь под нос, замыкаешься в себе.

— И что такого? Мне так лучше думается, — тотчас же отпарировал Шахрион.

— Стал раздражительным, срываешься на крик, — не обращая внимания, продолжил лич.

— Армия стоит под стенами Белого города, я нервничаю.