Путь улана. Воспоминания польского офицера. 1916-1918

В условиях полнейшей неопределенности само существование банд, не говоря уже об их деятельности, представляло серьезную опасность. Что еще нам готовит судьба? Война – отречение императора – свобода – голод… Белые, красные, зеленые, доводившие до исступления своей пропагандой… Люди не понимали, как жить, что делать. Все боялись друг друга. Никто никому не верил; мало того, никто не верил даже самому себе. Слово «свобода», звучавшее обнадеживающе и притягательно, внушало доверие. Они наслаждались свободой, доставшейся малой кровью. Каково же было их удивление, когда они поняли, что Временное правительство не одобряет их мнение, их кровавую деятельность и страсть к мщению. Они были потрясены, обнаружив, что так называемые угнетатели считаются такими же гражданами, как они, и, соответственно, пользуются теми же правами. Такая свобода не понравилась толпе. Теперь ее уже никто не мог остановить; она не признавала никакой власти, кроме собственной. И этим моментом воспользовались те, кто тихим шепотом вдохновлял толпу поднять восстание. Это были коммунисты.

Вся коммунистическая пропаганда заключалась в одной идее: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим…»[30]

Глава 26 ОВРАГ

Однажды ночью мы вдесятером пошли на разведку по дороге, пролегавшей по краю оврага, и сначала почувствовали, а потом и увидели дым от костров.

Двое уланов остались с лошадьми, а остальные поползли через густой кустарник к краю оврага. Свесившись, мы увидели людей, сидевших вокруг костров.

Мы собирались пройти по оврагу, но теперь стало ясно, что проскользнуть незамеченными не удастся. Следовало найти другой путь. Мы повернули назад, и тут мой ординарец Вацек, который сопровождал меня на протяжении всех этих многомесячных скитаний, потянул меня за рукав.

– Пан поручик, смотрите… женщины! – прошептал он.

Я опять подполз к краю оврага, остальные уланы последовали за мной. Сдерживая дыхание, мы посмотрели в указанном Вацеком направлении.

На дне оврага творилось что-то невообразимое. Создавалось впечатление, что мы смотрим на некую сцену через перевернутый театральный бинокль, сильно уменьшающий изображение. В разыгрываемом перед нами спектакле было задействовано огромное количество актеров. Я просто не нахожу слов, чтобы описать действо на дне оврага. Время от времени к нам вместе с дымом от костров медленно поднимались крики, мольбы о пощаде и проклятия.

Мы явно набрели на одну из банд, орудующих в этом районе. Мужчины были в форме. Стояли четыре палатки, и повсюду валялись шинели и заплечные мешки.

Люди стояли, сидели, лежали вокруг костров. Рядом с каждым мужчиной находились одна или две женщины. На первый взгляд мужчины походили друг на друга, может, из-за того, что все были одеты в форму, чего нельзя сказать о женщинах.

Мое внимание привлекло самое яркое пятно – огромный костер, над которым висел котел с кипящей пищей. Отсвет костра лежал на лицах сидящих вокруг него людей. С высоты сам овраг казался огромным котлом, заполненным маленькими человечками, которые двигались и суетились, как пузырьки на поверхности висящего над костром котла.

Наше внимание было приковано к женщинам. Мы не могли оторвать глаз от этого заколдованного красного круга, заполненного женскими телами. Свешиваясь с края оврага, мы с завистью и голодным блеском в глазах смотрели на женщин, стоящих, сидящих, лежащих у костра и в отдалении.

Не знаю, как, почему и откуда собрались сюда эти люди. Возможно, некоторые члены банды украли нескольких понравившихся женщин и притащили сюда, чтобы утолить сексуальный голод. Кто-то привел сюда женщин, польстившихся на украденное бандитами добро, и женщин легкого поведения. Кто-то, совершая набеги, выкрадывал женщин, как скот, и несчастные пленницы со связанными руками теперь лежали на земле… В ночной тиши, в отблесках костра мужчины удовлетворяли свой голод.

Нам были видны разорванные платья и белые ноги, отчаянно отбивающиеся от насильников. Мы слышали смех зрителей, наблюдающих за этой борьбой.

Мы видели двух женщин, дерущихся за фляжку с самогоном. Растрепанные волосы. Вздымающиеся груди. Они катались по земле, выдирая друг у друга фляжку, и до нас доносился смех мужчин, с азартом следящих за необычной дракой.

Мы видели, как мужчина распластал на земле женщину. Так ястреб вонзается острыми когтями в голубя и долбит острым клювом до тех пор, пока жизнь не покидает тело пойманной жертвы. Теплый воздух от костра доносил до нас стоны и пронзительные крики бьющейся в конвульсиях женщины.