Ап-Вил простоял несколько минут, вдыхая холодный воздух. Мать Но-Ше, мальчика, обнаружившего пришельца, что-то шила, сидя у себя на пороге; заметив его, она приветственно улыбнулась, а затем вернулась к своему занятию. За спиной его послышался шорох – то проснулась Бю-Зва и проверяла состояние своего подопечного. Тот, как и ожидалось, крепко спал.
Проклиная собственную нерешительность, Ап-Вил отклонил полог и, пригнувшись, пробрался сквозь входное отверстие. Пришельцу суждено жить – по крайней мере, до тех пор, пока он не поведает свою историю.
4
Чернобородый чужеземец, которого все звали Кар-Ву, или «Волосатое Лицо», благополучно поборол свой недуг, и уже к исходу второго дня своего пребывания в деревне саанимов был способен говорить и осмысленно отвечать на вопросы. Ап-Вил, подгоняемый настойчивыми взглядами вождя и шамана, вошёл в свое жилище в час, предшествующий сумеркам – время суток, которому в ближайшие недели предстояло превратиться в непроглядную полночь. Бросив нетерпеливый взгляд на Волосатое Лицо – тот как раз пытался что-то объяснить Бю-Зва, – он сел напротив, так, чтобы пламя очага разделяло их. Огонь в таких случаях дарил тепло и свет поровну, и никто не мог нарекать на радушие хозяина.
– Ты уже пришёл в себя,
– Да, хвала великому Дору и всем его небесным соратникам! – Волосатое Лицо улыбнулся. – Откуда ты знаешь наш язык?
– Я имел радость, – Ап-Вил криво улыбнулся и задрал штанину, демонстрируя шрам от колодок, – быть гостем твоего народа в течение нескольких незабываемых месяцев.
Волосатое Лицо понимающе кивнул и одарил хозяина приветливой улыбкой.
– Я теперь твой пленник?
– Нет, ты мой гость, и волен оставить этот дом в любое мгновение.
Горький смех был ему ответом.
– Я и не ожидал встретить столь тонкое чувство юмора в такой глуши. – Южанин укутался в шкуры и улыбнулся Бю-Зва, которая поставила на огонь горшок с тюленьим мясом. – Действительно, бежать из такого плена – сущая глупость и бессмыслица.
Девушка зарделась, помешивая дымящееся варево костяной ложкой. До ноздрей Ап-Вила донёсся аппетитный, чуть дразнящий обоняние аромат.
– Бю-Зва обручена, и тебе следует трижды подумать, прежде чем даже смотреть в её сторону, – произнёс он самым суровым голосом. – Ревность её жениха, его умение обращаться с оружием, наличие у него друзей, наконец, – обо всём этом я тебе сообщил, дабы ты не попал в обстоятельства, которые будут тебе стоить жизни.
Ап-Вил с трудом подбирал слова полузабытого языка, которым и в юности владел далеко не лучшим образом, однако смысл сказанного, несомненно, дошёл до чужеземца. Ваб-Ди, пылая от еле сдерживаемого негодования, весь день вертелся вокруг дома Ап-Вила, и, очевидно, лишь строжайший запрет вождя сдерживал его от необдуманных действий.
– Ха! – ответил с нескрываемой насмешкой Волосатое Лицо; в голосе его слышалось презрение к смерти, отличавшее всех дорру. – Я мог бы сразиться и с дюжиной таких… с моим мечом!..
Он замер на полуслове и вопросительно посмотрел на Ап-Вила; тот достал меч из-под вороха шкур и показал его своему гостю.
– Он твой, и его никто не крал. И нож, и копьё, и другие вещи – они твои; но я не хочу, чтобы ты хватался за них, пока твой разум и тело ослаблены болезнью. Рассудок твой может в любой момент помутиться, ты схватишься с кем-нибудь, и жизнь твоя – а возможно, и не только твоя – оборвётся.
Волосатое Лицо вновь рассмеялся.
– Ты прав, мой хозяин, но позволь мне подержаться за рукоять моего меча. – В воздухе повисло натянутое молчание, и Ап-Вил, понимая, что его испытывают, протянул меч рукоятью вперёд.
– Он дорогой, правда?
– Очень. Гораздо дороже топора – и в несколько раз дороже обычного меча. – В голосе парня слышалась нескрываемая гордость; он чуть потянул клинок из ножен и тут же вогнал его обратно. – Нельзя обнажать оружие за столом, с которого ешь.
Ап-Вил, уже однажды слышавший эту пословицу более двух десятков лет назад, молча кивнул и убрал меч.
– Всё наше селение сгорает от любопытства – нам не терпится узнать, откуда ты пришёл? – Взгляд чёрных глаз Ап-Вила, твёрдый, как обсидиан, из которого саанимы делали наконечники для стрел и копий, принудил дорру отвернуться.
– И это главная причина, по которой я до сих пор жив, не так ли?
Ап-Вил оценивающе посмотрел на своего гостя.
– Тебе мог оказать гостеприимство дом, в котором нет столь искусной знахарки, как Ва-Жи.
Раздался короткий смешок, в чёрной бороде блеснули белые, как снег, зубы.
– Дом! О боги, вы называете эти лачуги домами, – простонал пришелец. – Я вырос в чертогах Кибхольма, знал князя Аннара и сына его, славного Спайра! Десятилетним мальчишкой я участвовал в походе на Татисберг, когда в море, подняв паруса, вышло сто и одиннадцать ладей – и вот этими самыми глазами видел, как пал величайший город Севера, покорившись бронзе и огню!