Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

Факелы взметнулись синхронно — я даже не понял, что заставило и меня вскинуть руку вместе со всеми. Потом кольцо пляшущих огней опустилось — и огонь с радостным гулом охватил погребальный костёр сразу со всех сторон, вскинувшись на огромную высоту.

Звонкий мальчишеский голос вплелся в гул пламени, и я, вскинув голову, увидел на той скале, где теперь вечно будут белеть строки имён и дат, одетую в багровую тень фигуру. Мальчишка пел, раскинув руки, и его голос летел над лесом, скалами и рекой:

— …кто идёт?
Вольный народ,
Отважный отряд молодых партизан!
Что поёт
Вольный народ?
Песню о вольном ветре!!!
…Я помнил эту песню — из кино! Помнил! И сейчас не смог удержаться, сам толком не поняв, что начал подпевать. Да и не один я пел…
— Друг мой, песню
Верности и чести
Вольный ветер в горах поёт…
Михаил Кузнецов
Веет, веет в небе чёрный пепел.
Высылает бездна чёрный полк.
Улетай отсюда, белый лебедь!
Убегай отсюда, серый волк!

Дрогнет воля и исчезнет радость,

Этот город будет битвой стёрт.
Я один на рубеже останусь —
Божий воин против грязных орд.

Звон мечей качнётся над округой,

Но неправым — в схватке счастья нет.
И врагов укроет серой вьюгой
Переставший плакать белый свет.

Вот утих над степью неба трепет,

Крик бойцов отрывисто умолк.
Надо мною снова кружит лебедь
И к ногам прижался брат мой — волк.

* * *

— Олег, вставай.

— Уйди, рыжий, — попросил я, не открывая глаз. Было тепло, тихо, хорошо, никакие особенные проблемы не нависали, и я считал, что вполне могу расслабиться. Фергюс — а это был он — уселся рядом и, хлопнув меня между лопаток, рассмеялся:

— Да всё равно же вставать придётся. Наши возвращаются. Раде и Видов их с перевала видели, часа через два будут тут.

— Да, придётся вставать, — заметил я, открывая глаза и потягиваясь. — Наконец-то вернулись…

…Десять дней назад я, убедившись, что негры в окрестностях присутствуют только в виде быстро разлагающихся трупов, дал отпуск "семейным", как нагло выразился Вадим. Кроме него, на побережье к девчонкам отправились Ясо, Басс, Олег и Серый. С остальными я засел недалеко от Боржоми, где и правда били минеральные источники, и погрузился в длительный отдых, как индус в нирвану.

Наша армия большей частью разошлась кто куда. Казаки ушли на северо-запад. Где-то на востоке осели Дидрих и Франсуа. Ромка, как местный, ушёл к себе на север — тоже не очень далеко. Тиль уплыл на юго-запад, а Лаури и Карди (Нэд) залечивали раны недалеко на западе.

Я сам себя отпуска лишил, хотя и представлял, в какое состояние придёт Танюшка. Но я решил, что, когда вернётся Вадим, постараюсь наверстать упущенное и вымолить у Татьяны прощенья лично. Совесть до конца успокоить не удавалось, но в целом я эти дни провёл не так уж плохо…

…Вадим шагал первым, и по его широкой, видной издалека улыбке я понял — идут новости. Вид у него, как и у прочих отпускников, ещё за полкилометра начавших перекликаться с остальными, был вполне отдохнувший.

— О, привет! — заорал Вадим, бросаясь обниматься. — Сколько лет, сколько зим!

— Тебя слишком много, — заметил я. Он, хлопнув себя по лбу, полез в куртку и с откровенным наслаждением достал сложный вдвое листок блокнота. — Это от Татьяны.

— Как она там? — поинтересовался я осторожно. Вадим положил мне руку на плечо, сочувствующе заглянул в глаза, покачал головой и зашагал дальше.

Присев прямо тут на камень и кивками отвечая на приветствия проходящих мимо ребят, я развернул на колене записку. Несколько строчек, написанных аккуратным почерком Таньки, гласили безапелляционно: "Олег! С момента получения этой записки у тебя три дня! На четвёртый захватываю "Большой Секрет" и ухожу в неизвестность. Если успеешь — позволю тебе вымолить у меня прощение. Забытая тобой Таня Б."

— Так, — я поднял голову и обнаружил стоящего передо мной Джека, подошедшего по своему обыкновению совершенно неслышно. — Иду прямо сейчас, — сообщил я ему, поднимаясь на ноги рывком. Джек посмотрел странно, потом уставился куда-то в сторону, пиная босой ногой траву. — Ты чего? — удивился я, и англичанин вновь взглянул на меня.

— Не ходи, — тихо сказал он. — Сейчас не ходи. Завтра. Или хотя бы сегодня вечером.

— Да что с тобой? — сердито изумился я. Джек невесело улыбнулся:

— Предчувствие, Олег. Очень нехорошее… Или знаешь что? Давай я пойду с тобой.