Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

…Ясо на моё предложение остаться замотал головой и, не став ничего слушать, убежал от меня. Йенс выслушал. Хмыкнул. Посмотрел на небо. И спросил:

— Ты знаешь, что такое Гьёлль?

— Знаю, — вздохнул я. — Я читал книжку про богов Асгарда в детском переложении. Река в царстве мёртвых, вода которой несёт ножи…

Йенс кивнул и ушёл…

…Как-то так получилось, что уже через час собирать стало нечего, все, кто должен был плыть, собрались у спущенного в лодку, которую уже давно опустили на воду, трапа.

И стало ясно, что пора отправляться.

Танюшка принесла мой вещмешок, бросила к моим ногам, посмотрела вокруг… и, как и большинство девчонок, повисла у меня на шее. Её губы уткнулись мне в ухо.

— Ты не смеешь не вернуться, слышишь? — ровным голосом сказала она.

— Я вернусь, — так же ровно ответил я. И не стал ничего объяснять, просить прощенья, вообще что-то говорить. Вместо этого я поцеловал её — в губы, в глаза, в губы… и, отстранившись, надел ей на руку свои часы… и снова поцеловал в губы, в губы, в губы, в губы…

— Всё, иди, — она оторвалась от меня и со стоном отвернулась.

Я сделал два шага — и наткнулся на Сергея. Около трапа была сумятица, и он показал глазами, что надо отойти. Мы отошли за мачту — и я получил удар в грудь, бросивший меня на неё: Сергей стоял напротив меня с поднятыми кулаками, весь ходя ходуном.

Я перевёл дыхание и, улыбнувшись, встал прямо. Сергей размахнулся… и не ударил. Его рука упала.

— Как ты мог?.. — с мукой спросил он. — Ну как же так?.. Мы же… мы с тобой…

— Сергей, — прервал я его, — представь себе: мы выходим — а корабля нет. В прошлый раз я был уверен, что Вадим и Джек его доведут и сохранят… его и всех на нём. А сейчас?.. Йенс?.. Но ведь ты сам сказал — мы с тобой. Мы не с ним, Сергей. Значит — только ты.

— А если я доведу когг — а вас не будет? — он оскалился в отчаянье. — Ни через девять месяцев, ни через год?!

— Тогда тем более, — тихо сказал я. — Тогда ты и только ты сможешь сделать так, чтобы все жили и дальше… И об этом, Сергей. Плыви, куда захочешь. Но не на Скалу. Скала пуста.

Он не удивился моим словам. Позднее он, наверное, спохватится, подумает: откуда я мог это знать? Не мог же я объяснить своё давнее видение — пустая Скала и драккары Лаури, лежащие на песке в портовой пещере… Но сейчас Сергей не обратил внимания на мои слова — он стиснул мои плечи и твёрдо сказал:

— Я приду к Гьёллю. И ты придёшь.

— Конечно, — кивнул я. — Мне пора…

…Пока Анри и Джерри гребли, везя нас к небольшому пляжику, я ни разу не оглянулся. Я не позволил себе оглянуться и потом, когда мы вошли под сплошной полог, в сумрак и туман лесов Пацифиды.

Струйкой дым понесло. Тишина.
Запечалилась в небе луна.
Ну и пусть — мне печаль не страшна.
Главное — что есть ты у меня.

А ты — там, там, там,
Где черёмуха растёт,
И рябина тонким прутиком песок метёт…
А ты там, где весна,
А я здесь, где зима…
Главное — что есть ты
у меня!

Вновь поход. И опять мы идём.
Ловим воздух, как лошади, ртом.
Ну и пусть впереди западня.
Главное — что есть ты у меня.

Фотокарточку нежно храню.
Ты смеёшься на ней. Я — кричу:
«Я вернусь, по-другому нельзя!
Главное, что есть ты у меня!»

А ты — там, там, там,
Где черёмуха растёт,
И рябина тонким прутиком песок метёт…
А ты там, где весна,
А я здесь, где зима…
Главное — что есть ты у меня!

Николай Расторгуев

* * *

Сколько бы я не прожил ещё на этом свете — умри я завтра, умри через год, десять лет или судьба (ха-ха!) отпустит мне век Хаахти или хоть Джека с Нэдом — так вот, сколько бы я не прожил, мне не забыть того первого дня на Пацифиде. Именно первого, хотя, честное слово, там хватало куда более насыщенных дней.

Мы шли через душный, насыщенный испарениями сумрак. Уже через сотню шагов ветерок с берега океана перестал долетать до нас. Казалось, что мы погрузились на дно невероятного океана. Глубокий свет зеленоватого оттенка полосами лежал в бархатной полутьме, и лишь кое-где пробивались вниз чистые солнечные лучи. Если поднимаешь голову — взгляд натыкался на всё новые и новые ярусы листвы, уходившие вверх фантастическими террасами, переплетёнными сетью лиан. Тут и там цвели прямо на стволах деревьев неизвестных пород крупные, сочные, даже страшные какие-то цветы.