Путь в бездне

Зимой, когда ушла Ирга, он крепко запил. В тот вечер Склим сильно перебрал со спиртным в закусочной «Чистое небо» и, возвращаясь домой, упал в сугроб и уснул. Собственно состояние его сразу после развода было таким, что ему даже и в голову не приходила возможность такой вот глупой смерти, как смерть пьянчуги на улице. Жизнь стала для него в те дни — пустой. Он смутно помнил, как кто-то настойчиво спрашивал его, Склима, адрес, как его, спотыкающегося и заваливающегося то вперед, то в сторону, вели к дому и как уже, придя к двери своей квартиры, он рухнул на пол, под причитания соседки Юди. А утром обнаружил, что не пистолет, не полицейский жетон, не деньги не пропали. И он сам остался жив-здоров. Но, то уже утром.

Оказалось, что соседка знает того, кто ему помог не замерзнуть в тот вечер «на смерть» — Роук Вак.

— Да это же, Роук Вак! — сказала ему Юди: — Племянник нашей участковой врачихи, Тосии Вак. Они кажется в пятом доме на второй улице живут.

Так Склим узнал, кто его фактически спас.

Он вспомнил этого парня лишь тогда, когда заявился для якобы проверки к ним на квартиру. Спрашивал документы. Он узнал этого Роука. Его несколько раз приводили к ним в полицейский участок совершенно пьяного. Помнил Склим, как Ку Фин выворачивал карманы спящего Роука.

Ку Фин — младший инспектор полиции вообще любил лазить по карманам задержанных.

Он вспомнил, что сказал Ку Фину в тот вечер:

— Тебе не идет полицейский мундир, Ку.

— Это почему еще? — Ку Фин с насмешкой смотрел в лицо Склима.

— Потому, что твое место в камере. Еще раз увижу, как ты шаришь по карманам задержанных, вылетишь из полиции.

Да уж.

Ку Фин.

На днях Склим видел Роука на улице. Роук неторопливо прогуливался по тротуару с одной симпатичной молодой женщиной.

Склим не стал к ним подходить.

Склим продолжил читать листки картотеки, отложив в сторону тот, на котором стаяли данные Роука Вак. Его карточку он не дочитал.

Прошла минута.

Склим выругался:

— Какого черта! — он взял отложенную карточку Роука и, борясь с непонятным чувством стыда, словно этим предавал друга или родственника, нашел строчку, где было прописано место работы жильца.

Место работы — город Ясная Гавань, городской порт, клепальщик пятого разряда.

Склим проверил карточки всех жильцов дома номер пять. Ни один из них, кроме Роука Вак, не числился работником порта.

Все.

Теперь все.

Роук, Роук. Почему ты?

Склим достал из алюминиевого портсигара папиросу и, отвернувшись к окну, прикурил.

Офицер убил Точ Киха потому, что доноситель рассказал ему о Роуке Ваке.

Дерьмо какое-то. Кому он нужен, этот клепальщик пятого разряда?

Клепальщик и пьяница — Роук Вак.

Склим рассмеялся.

Вот, о ком рассказал офицеру Точ Ких.

Роук Вак — большая тайна.

Роук Вак — смертельно опасная тайна.

Никому и никогда не рассказывайте, о пьяном клепальщике из порта, а то плохой дядя офицер, придет и перережет вам глотку!

Склим смеялся до слез, Склиму было смешно.

Страшный, страшный клепальщик живет в доме номер пять.

Он вытер набежавшие на глаза слезы.

Ну, хорошо, ну, предположим, пусть Роук. Ладно. Пьяница.

Нда.

И что? Это не мешает… Чему? Воровать кошельки по ночам? Но он не вор и не убийца, и Склим был абсолютно в этом уверен. Очень многие в его городе не упустили бы возможность, перерезать мертвецки пьяному полицейскому глотку и вытащить из его карманов все, что только в них нашлось бы. И уж тем более не стали бы тащить его до дома.

Это точно.

Нет, нет. То, что Точ Ких рассказал о Роуке, должно быть неслыханно, выходящие за рамки всего, что может прийти на ум.

Шпионаж?

Скажем, Роук Вак — шпион из Солнечной страны или из Федерации Железной Касты.

Склим представил, как шпион Роук у себя в порту, втихую срисовывает на клочок бумажки устройство токарного станка. Глупости, не то. Конечно же, были типы, которых полиция разыскивала годами, которые жили по фальшивым подложным документам.

Да, такое не исключено, но убивать за это?

Он нагнулся, открыл нижний ящик стола и, покраснев лицом, вытащил из него тяжелый полицейский альбом. Альбом был толщиной с кулак, не меньше, когда-то белая картонная обложка теперь пожелтела и имела на себе многочисленные грязные пятна, чьих-то немытых рук.

Склим начал листать страницы с рисунками полицейских художников. Лица, лица. Рисунки были отвратительные, даже Склим нарисовал бы лучше, если бы захотел.

Может быть.

Он хорошо знал одно нелестное обстоятельство о полицейских рисунках, а именно — несовпадение оригинала первого рисунка и того, который доставляли в участок. Конечно же, сходство было, но! Под такое сходство подходило огромное число людей. Он помнил те облавы, что проводили полицейские по всему городу лет восемь назад. Толпы подозреваемых, сверка документов, бесконечные допросы. Город был почти парализован. Никого не найдя (Склим не слышал о том, что нашли хоть одного преступника из тех троих, которых искали), облавы сошли на нет. Правда иногда, для отчетности, кого-нибудь хватали по схожим приметам, составляли протокол и отправляли в департамент дознания.

И только.