Путь в Бездну и фитнес в инвалидном кресле

Иван Карачев Путь в Бездну и фитнес в инвалидном кресле

Давно пора было начать писать эту книгу… формат ее мне неясен до сих пор, но, уверяю вас, сюжет должен оказаться довольно интересным и драматичным. Здесь будут и детали моей непростой биографии, и уроки, которые я успел получить от жизни, и те пути собственного развития и преодоления препятствий, которые я смог выстроить для себя и которые, возможно, могут пригодиться кому-то еще.

* * *

Сейчас мне 36 лет, я родился на закате Советского Союза в семье поварихи и монтажника-высотника. Я был вторым ребенком в семье. Также у меня есть брат, он старше меня на 10 лет. Я родился в очень сложный момент для моей семьи: когда мать носила меня под сердцем, отец медленно и мучительно умирал в больнице. У него был паралич, на хороший уход со стороны медперсонала надеяться не приходилось, и кто-то из родственников должен был постоянно находиться там же, в больнице. Но никого, кроме жены, у отца не было, и вот она, почти уже на сносях, лежала рядом с отцом. Он уже не мог ходить, испытывал ужасную боль и, по сути, гнил заживо. Не буду вдаваться во все медицинские подробности, но в конце его, еще живого, обернули пленкой — чтобы жуткий запах не навредил матери и ребенку.

Из больницы маму увезли в роддом. Примечательно, что родился я 31 октября, когда отмечают Хеллоуин, но в те далекие советские времена это мало кого волновало или не волновало вообще… Думаю, неудивительно, что роды проходили с осложнениями и в свой первый момент на белом свете я оказался едва не задушен собственной пуповиной — не дышал, был синего цвета… Но меня откачали. Спустя тонны хурмы длиной в 36 лет я до сих пор не могу ответить, к сожалению или к счастью. Вскоре после моего рождения отец умер. Он меня так и не увидел. Он запретил матери приносить меня в больницу, считая, наверное, что эта бездна людского горя не для детских глаз. Сейчас я тоже инвалид и хорошо понимаю своего отца. Хвала Всевышнему, я не гнию заживо, как он, но эту книгу диктую голосовому секретарю в кресле-каталке.

* * *

Итак, был конец 1980-х. Советский Союз рушился. Отец тяжело умер, мать осталась с двумя детьми. Потом был ужас 1990-х годов. Мы выжили благодаря пенсии, которую нам назначили по потере кормильца. Пенсия была небольшой, но это позволяло нам не голодать. Мать работала поваром на корабле. Брат после ПТУ также отправился на флот — мотористом. Так что с первого класса школы я, по сути, рос один.

* * *

Одна история навсегда врезалась мне в память.

Мне было лет девять. Была ранняя осень. Маму отправили в рейс — в Набережные Челны. Это довольно близко от Сарапула, где мы жили, но по реке это где-то три дня ходу. Мама побоялась оставлять ребенка на целую неделю одного, поэтому отпросила меня из школы и взяла с собой в рейс. Стоит упомянуть причины этого рейса. Мама работала на небольшом судне «Ярославец», если кому-то это о чем-то говорит. Катер использовался для служебно-вспомогательных задач: например, доставить на берег команду с крупного судна, чтобы оно не причаливало; или подвезти продукты; или для пересменки и прочего. Директор предприятия, где работала моя мама, сам любил кататься на этом судне. Вот и на этот раз в Набережные Челны он уехал на машине, а обратно решил прокатиться по реке. Это не было служебной необходимостью — просто прихоть богатого человека.

Капитаном нашего судна был молодой татарин, мусульманин, на вид ему было лет двадцать пять. Еще в команде был повар (моя мама) и помощник капитана. Ну и я с ними — как балласт. До Челнов мы добрались довольно легко и без каких-либо приключений. Было довольно холодно, пасмурно, дождливо. Стоит отметить, что «холодно» и «не холодно» на берегу и на воде ощущается совершенно по-разному. Я, конечно, уже точно не помню, но, кажется, было градусов десять. За те несколько шагов, что отделяли салон от рубки, я уже успевал замерзнуть. Также стоит отметить, что погода осенью довольно переменчива, то есть с утра может светить солнце и на небе не будет ни тучки, а к вечеру это все может смениться сильным дождем и промозглым ветром.